Читаем Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2 полностью

щал мое внимание на некоторые томики и сообщал о

них сведения, которые могли бы поразить любого биб­

лиофила. Он, оказалось, хорошо знал антикварную книгу

и умел ценить исключительность редкого экземпляра.

Мы простояли у шкафа довольно долго. Рассказы

Блока были интересны, и я не заметил времени. Любовь

Дмитриевна прервала наше занятие, предложила отдох­

нуть, а кстати и пообедать. За обедом он и жене расска­

зывал о людях, которые вспомнились ему в связи с не­

которыми книгами.

313

От долгого стояния возле шкафа у Блока разболе­

лась нога, и наше «путешествие по книжным полкам»

пришлось отложить до следующего дня.

Александр Александрович просил меня прийти завтра

пораньше.

На следующий день Блок, как и накануне, казался

здоровым, бодрым и веселым. Он ждал меня. Чтобы не

утомлять больную ногу, мы сели разбирать книги за столом.

Просмотрев небольшую часть книг, оставшихся на

верхних полках, мы добрались и до нижних, закрытых

полок шкафа. Здесь хранились рукописные журналы, из­

дававшиеся в детстве самим поэтом (это были журналы

«Малышам», «Кораблик» и «Вестник», последних было

больше всего), а также большие альбомы заграничных

путешествий Блока. То были большие альбомы, с фото­

снимками древнеегипетского, римского и греческого ис­

кусства, а также альбомы со снимками произведений

мастеров западноевропейской живописи.

Вынимая пачку детских журналов, Александр Алек­

сандрович сказал, что он сам очень давно их не видел и

с интересом полистает. Но не перелистывал Блок детские

журналы, а бережно переворачивал страницы, исписан­

ные крупным детским почерком, и попутно вспоминал о

том, как он увлекался сочинением, перепиской и оформ­

лением каждого нового номера. Он читал вслух все

подряд: свои детские стихи, шутки, шуточные объявле­

ния и прозу, произведения родственников, сотрудников

журнала, при этом от души, как ребенок, смеялся над

своими сочинениями.

Вот три шутки из журнала «Малышам»:

12 кошек сели у окошек

И ели мошек

И картошек,

А около дома

Стояла пара сошек.

Около сошек

Была куча крошек,

А около крошек

Была куча брошек.

20 было воробьев,

Было 40 снигирев,

Мальчики кричали,

Гуси гоготали,

Ласточки летали,

Коровы мычали.

314

Распрекрасный был обед

Было 36 котлет,

Было 20 пирогов

Всех их есть я был готов.

Я их так много ел,

Что наконец даже вспотел.

Выла здесь малина,

Была и бузина.

Номера журналов украшались Блоком орнаменталь­

ными и сюжетными рисунками, вырезанными из печат­

ных журналов для взрослых. А когда Блок подрос, то и.

сам кое-что рисовал для своих журналов.

О детских стихах Блока и о рукописных журналах я

знал раньше, из рассказов матери поэта, но никогда не

видел их своими глазами. Сейчас я держал их в руках

и рассматривал вместе с автором и издателем, который

комментировал свои и чужие произведения воспоми­

наниями.

Около трех часов продолжалось мое второе знаком­

ство с детством поэта. Последние номера «Вестника» мы

просматривали, когда Блок был уже утомлен. Про­

смотр альбомов путешествий Александр Александрович

предложил перенести на следующий день.

Назавтра я пришел на Офицерскую в условленный

час. Дверь открыла Любовь Дмитриевна. Она шепотом

сказала, что вчера после моего ухода Александр Алек­

сандрович почувствовал себя плохо и весь остаток дня

пролежал, жалуясь на усталость. Она просила меня

последить, чтобы Александр Александрович не переутом­

лялся, а лучше всего было бы, если б можно, прервать

разбор шкафа хотя бы на день-два.

Напуганный тревожными словами Любови Дмитриев­

ны, я предложил Блоку отдохнуть хотя бы один день,

но в ответ я услышал слова, истинный смысл которых

дошел до меня гораздо позже.

Александр Александрович сказал, что, помимо книж­

ного шкафа, ему необходимо просмотреть подготовленное

к изданию собрание сочинений и привести в порядок до­

вольно большой архив и что на все это потребуется мно­

го времени. Вот почему ему хочется поскорее покончить

со шкафом, в котором остались только альбомы путе­

шествий, и добавил:

— Мне кажется, что альбомы путешествий по Ита­

лии могут быть интересны и вам, и, если вы не спешите,

посмотрим сейчас эти альбомы.

315

Я понял, что у Блока большой, продуманный план

работ и этот план ему не хотелось нарушать.

Прежде чем раскрыть первый альбом, Блок расска­

зал, как создавались эти альбомы. Путешествуя по

незнакомым местам, он привозил вместо сувениров от­

крытки с видами городов, памятников архитектуры и

скульптуры, а когда посещал музеи и картинные гале­

реи, приобретал там репродукции или фотографии кар­

тин. Для своих будущих альбомов Блок привозил из-за

границы и местные иллюстрированные журналы, в ко­

торых в какой-то мере отражалось то новое, что ему

удалось увидеть. Вернувшись домой, Блок под свежим

впечатлением разбирал весь привезенный изобразитель­

ный материал, и то, что его больше всего поразило, он

расклеивал на листах альбомов по строгому плану. Рас­

сказ Блока дополнила Любовь Дмитриевна, которая при­

сутствовала при просмотре альбомов. Она добавила, что

расклейкой альбомов Александр Александрович занимал­

ся с первого дня приезда в продолжение нескольких

дней и, пока не заканчивал этой работы, не выходил из

дома.

Перейти на страницу:

Все книги серии Серия литературных мемуаров

Ставка — жизнь.  Владимир Маяковский и его круг.
Ставка — жизнь. Владимир Маяковский и его круг.

Ни один писатель не был столь неразрывно связан с русской революцией, как Владимир Маяковский. В борьбе за новое общество принимало участие целое поколение людей, выросших на всепоглощающей идее революции. К этому поколению принадлежали Лили и Осип Брик. Невозможно говорить о Маяковском, не говоря о них, и наоборот. В 20-е годы союз Брики — Маяковский стал воплощением политического и эстетического авангарда — и новой авангардистской морали. Маяковский был первом поэтом революции, Осип — одним из ведущих идеологов в сфере культуры, а Лили с ее эмансипированными взглядами на любовь — символом современной женщины.Книга Б. Янгфельдта рассказывает не только об этом овеянном легендами любовном и дружеском союзе, но и о других людях, окружавших Маяковского, чьи судьбы были неразрывно связаны с той героической и трагической эпохой. Она рассказывает о водовороте политических, литературных и личных страстей, который для многих из них оказался гибельным. В книге, проиллюстрированной большим количеством редких фотографий, использованы не известные до сих пор документы из личного архива Л. Ю. Брик и архива британской госбезопасности.

Бенгт Янгфельдт

Биографии и Мемуары / Публицистика / Языкознание / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

14-я танковая дивизия. 1940-1945
14-я танковая дивизия. 1940-1945

История 14-й танковой дивизии вермахта написана ее ветераном Рольфом Грамсом, бывшим командиром 64-го мотоциклетного батальона, входившего в состав дивизии.14-я танковая дивизия была сформирована в Дрездене 15 августа 1940 г. Боевое крещение получила во время похода в Югославию в апреле 1941 г. Затем она была переброшена в Польшу и участвовала во вторжении в Советский Союз. Дивизия с боями прошла от Буга до Дона, завершив кампанию 1941 г. на рубежах знаменитого Миус-фронта. В 1942 г. 14-я танковая дивизия приняла активное участие в летнем наступлении вермахта на южном участке Восточного фронта и в Сталинградской битве. В составе 51-го армейского корпуса 6-й армии она вела ожесточенные бои в Сталинграде, попала в окружение и в январе 1943 г. прекратила свое существование вместе со всеми войсками фельдмаршала Паулюса. Командир 14-й танковой дивизии генерал-майор Латтман и большинство его подчиненных попали в плен.Летом 1943 г. во Франции дивизия была сформирована вторично. В нее были включены и те подразделения «старой» 14-й танковой дивизии, которые сумели избежать гибели в Сталинградском котле. Соединение вскоре снова перебросили на Украину, где оно вело бои в районе Кривого Рога, Кировограда и Черкасс. Неся тяжелые потери, дивизия отступила в Молдавию, а затем в Румынию. Последовательно вырвавшись из нескольких советских котлов, летом 1944 г. дивизия была переброшена в Курляндию на помощь группе армий «Север». Она приняла самое активное участие во всех шести Курляндских сражениях, получив заслуженное прозвище «Курляндская пожарная команда». Весной 1945 г. некоторые подразделения дивизии были эвакуированы морем в Германию, но главные ее силы попали в советский плен. На этом закончилась история одной из наиболее боеспособных танковых дивизий вермахта.Книга основана на широком документальном материале и воспоминаниях бывших сослуживцев автора.

Рольф Грамс

Биографии и Мемуары / Военная история / Образование и наука / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное