Alia tempora (СИ)

Он тоже разулся и босиком полез изучать квартиру. Потолки тут оказались странно высокие, но с этим можно было смириться; просторные комнаты, в которых не особо много мебели, затыканной по углам, пыльные зеркала, затянутая паутиной форточка. Здесь не жили давно, пахло нафталином и еще чем-то, затхлым и мертвым. В ванной из ржавых кранов мерно и печально капала вода.

— С кем я должен был встретиться? — окликнул Ринку Рыжий, закончив обход. — Тут же никого нет!

— Правильно, — невозмутимо согласилась она. — Я же сказала: мы опоздали. У человека могут быть другие дела, кроме как сидеть тут и дожидаться нас. Ничего, завтра увидимся… надеюсь. А пока я предлагаю спать… Но сначала лучше поесть, я такая голодная, ты не представляешь.

Мечась по квартире, Рыжий внимательно рассматривал магические символы, нарисованные на старых обоях в нежно-розовый цветочек, рисунки, выцарапанные чем-то острым на оконном стекле. Больше всего на свете он боялся снова оказаться в боевом трансе, но магию чувствовал ярко, от обилия заклинаний дыбом вставали волосы, точно наэлектризованные. Лишь теперь пришло осознание: он всегда видел чуточку больше, чем другие, смог различить ауры гвардейцев, даже не заходя в транс, просто прочел их — такие фокусы всегда казались ему естественными и чрезвычайно простыми, но так уж ли часто Рыжий о них по-настоящему задумывался?

От тяжелых размышлений его отвлекла возня Ринки. Та преспокойно подошла к холодильнику, распахнула его дверцу рывком — на Рыжего, оказавшегося у нее за спиной, пахнуло холодом — и выудила что-то съестное. Наблюдая, как Ринка ловко режет сервелат на бутерброды, он чувствовал бесконечную усталость. Будь что будет.

— Можно? — уточнил он, подтаскивая к столу колченогую табуретку из угла.

Ненароком Рыжий сбил стоявший там лохматый веник, прикрывавший какой-то сор, и нечто небольшое, шерстяное и определенно живое прошуршало мимо него в другой угол, цокая по паркету коготками. Сердце провалилось, ему захотелось взвиться на табуретку. Ринка продолжала жевать бутерброд.

— Это крыса?! — уточнил Рыжий, ловя в своем голосе отвратительные истерические нотки.

— Это домовой, — фыркнула она. — Домовой, домовой, выходи играть со мной… Ты его напугал, придурок. Надо молочка налить ему, они как ежики…

Поднявшись, прикусив бутерброд, Ринка снова зарылась в холодильник, на этот раз в руках ее оказалась бутылка молока с нарисованной на ней веселой коровкой, а потом и жестяная миска, в которую она от души плеснула и устроила ее возле веника.

— Это маразм, — произнес Рыжий.

— Их и так немного осталось, — серьезно шикнула на него Ринка. — Сам подумай, кому нужен хранитель дома в век, когда есть страховка и сигнализация? Никто уже не вспоминает про них, и домовые… не знаю, уходят куда-то. Этот оставался тут, хотя хозяева квартиры давно умерли. Я его прикармливаю.

— Так значит, ты тут живешь? — оживился Рыжий. — А я твой пленник?

Понемногу он привыкал к ней и странной квартире, как будто бы брошенной: массивная запыленная мебель, сервиз поблескивал в шкафах с прозрачными дверками, точно на витрине, где-то там угадывался скрюченный и пожелтевший змеиный скелет; Рыжий изумленно уставился на эту жуть, надеясь, что ему привиделось. Несмотря на запустение, неуловимо пахло яблоками — или яблочным пирогом, такой мать всегда делала, еще когда он был маленьким демоненком… Наверное, в голове у него стало мутиться от усталости.

— Ты гость, — соврала Ринка уверенно. — Не стесняйся, располагайся, как тебе нравится, только больше не пытайся меня шарахнуть по затылку, это крайне невежливо.

— Ну да, гость, а все охранные заклинания вокруг просто так нарисованы, — скептически отозвался он. — Ладно, бежать я не буду. Мне просто некуда. Можешь не волноваться.

— Отлично, потому что я как раз собиралась спать.

Из любопытства Рыжий прошествовал за ней в большую гостиную, на ходу расправляясь со своим бутербродом: он и не помнил, когда что-то ел в последний раз. Нашарил взглядом обжитой уголок в этом музее, диван, уютно укрытый пледом, а потом и тощий матрас на полу у противоположной стены.

— Дай угадаю, диван твой? — обреченно уточнил Рыжий. Диван выглядел таким мягким и удобным, плед — теплым, а после ночи в гвардейской камере у него страшно ныла спина.

— Я же девушка, — в тон отозвалась Ринка. — Побудь джентльменом. А еще у меня там есть пара ножей, так что не советую лезть ко мне ночью.

Он удивленно покосился на Ринку, на ее правую руку, в которой и правда тусклым полумесяцем сверкнула крепкая адская сталь, — и откуда она успела выудить нож, из холодильника, не иначе…

— Больно нужна ты мне, — искренне ужаснулся Рыжий, отодвигаясь от нее.

— Просто предупредила.