Алтарь времени

Кровяной привкус во рту. Серые волны близкого обморока размывали по краям сознание и раскачивали пол под ногами. Человеческое тело не предназначено для того, чтобы преодолевать ход времени. Управление временем – суть управление обстоятельствами, а не попытка вырваться прочь из них, и лучше бы всегда помнить об этом…

Двор, неправильной многоугольной формы, со скруглённой течением веков, местами провалившейся брусчаткой, с балконами, крытыми галереями, какими-то беспорядочными пристройками, хранил, будто в подвале, каменный холод. Посередине, подпирая боком одну из стен замка, возвышался остров дикого камня, матёрая скала, стоявшая тут от начала времён, в наростах и трещинах, в ржавых потёках, грубая кость земли, из которой росла круглая башня. Штернберг достал пистолет, сдвинул предохранитель и медленно пошёл вдоль скалистого основания башни. Вскоре он увидел низкую арку и ступени, ведущие вниз к колодцу: через край были перекинуты верёвки, двое в штатском переговаривались, третий вытянул из колодца сначала фонарь, а затем четвёртого из этой компании. Четвёртым оказался Шрамм.

– Убедились? – сказал ему кто-то из штатских. – Даже если мы сумеем каким-то образом откачать воду, вполне может статься, что пьяница-комендант водит нас за нос и там вообще ни черта нет!

Шрамм начал было отчитывать говорившего, но резко обернулся, будто его кто ткнул в спину, и в нескольких шагах за собой увидел Штернберга.

– Добрый вечер, господин Шрамм! – Штернберг, в криво надетой фуражке, со съехавшими к кончику носа очками, левая рука в кармане расстёгнутой перекошенной шинели, в правой «парабеллум», просиял широченной улыбкой. – До чего же я рад вас видеть! Сложновато, знаете ли, было вас отыскать. Вам ещё не надоело бегать и вынюхивать то, что награбили другие?

Кто-то из компаньонов Шрамма скользнул рукой под полу пальто.

– Стоять! – гаркнул на него Штернберг, на миг пожалев, что не захватил с собой гранату. – Вы ещё не поняли, что у коменданта специфическое чувство юмора и он надул вас с этим колодцем? Он хочет, чтобы вы свернули себе шеи в поисках того, чего там нет.

– Не слушайте его! Вы сами видели боковую шахту! – Шрамм уставился на Штернберга немигающими тёмными глазами – крупными, по-насекомьи холодными. О чём этот недоносок думает? Мыслей гестаповца, хотя тот был весьма посредственным сенситивом, Штернберг не слышал. Волосы коротышки, в кои-то веки не залакированные бриолином, довольно длинные, топорщились по сторонам от смугловатого лба острыми иссиня-чёрными перьями, пижонский плащ кофейного оттенка измялся и был чем-то вымазан, чёрно-жёлтый осино-полосатый галстук съехал под ухо. Шрамм пару раз мазнул ладонью по шевелюре и, видимо, немного придя в себя, с деланой многозубой усмешкой проговорил:

– Чем обязан внезапному визиту, доктор Штернберг? Вы ведь должны быть в Тюрингии.

– Тюрингия подождёт. Где фройляйн Заленская?

– Не понимаю, о ком вы.

– Вам незнакомо это имя?

– В первый раз слышу.

– Что ж, ясно. Пошляк вы, господин Шрамм. А раз так, у меня к вам есть деловое предложение. Разумеется, его условия должны остаться между нами.

Штернберг выдержал паузу и медленно, с наслаждением произнёс:

– Мне известно, что вы ведёте охоту за сбережениями высокопоставленных партайгеноссен[29]. Давнюю охоту. Когда-то вам поручили разобраться с незаконным обогащением партийных чиновников, с тех пор много воды утекло. Кого посадили, кого припугнули, на тех, что следует, закрыли глаза, а вы продолжили заниматься этим делом по велению уже не долга, но души. Стали следить за теми, кто припрятывает свои богатства в ожидании лучших времён. Может, мне следует прямо сейчас позвонить Мюллеру и рассказать, какого рода расследования вы проводите за его спиной?

Коротышка, взяв себя за локти, сделал шаг назад.

– Так что вам надо, доктор Штернберг?

– Точное местонахождение одного человека – того, кого вы использовали в вашей охоте за чужими сокровищами.

– Я много кого использовал.

– Мне нужна Дана Заленская. Двадцать два года, рост метр пятьдесят четыре, тёмно-русые волосы, зелёные глаза, по-немецки говорит почти без акцента.

Тридцать восемь шрамов на теле, преимущественно на спине, мысленно прибавил Штернберг. Во всяком случае, так гласила медицинская карта курсантки школы «Цет». В основном от плёток концлагерных надзирателей, остальное – от ударов надзирательскими сапогами. Тридцать восемь, ты, сволочь.

– Она где-то в окрестностях Кёнигсберга. Где именно? Где вы её держите, Шрамм?

– В окружении рейхсфюрера вас называли сильнейшим сенситивом Германии – и вы, значит, не способны сами найти свою девку? – оскалился гестаповец.

– Повторяю: где Дана Заленская? Вы хотите, чтобы ваш шеф Мюллер узнал, что держит под боком предателя, которого интересует лишь собственная нажива?

Шрамм оглянулся на своих людей:

– Ну что вы стоите, чёрт бы вас побрал! Стреляйте!

– Он офицер СС. Разбирайтесь сами, – сказал один из штатских, развернулся и пошёл прочь.

– Кто сейчас уйдёт, тот больше не в доле, учтите, – бросил коротышка.