Алтарь времени

– Если вам под силу прокрутить время вперёд – вы могли бы повернуть его вспять? На пять лет назад?..

Штернберг мрачно смотрел ему в глаза – до тех пор, пока Купер не отвёл взгляда.

– Нет.

Утром пилот, угрюмый с похмелья, в сопровождении Штернберга вышел на лётное поле, подёрнутое дымкой и словно бы запорошённое сизым пеплом предрассветного сумрака. Медленно бледнеющее, с розовато-металлическим оттенком, небо было безоблачным, день обещал быть ясным. Пока самолёт заправляли, пока лётчик ходил вокруг машины, что-то проверяя, покачивая закрылки, Штернберг нервно расхаживал взад-вперёд, не в силах отделаться от тягостного ощущения, что вот сейчас, в это самое мгновение, каждое его тончайшее движение мысли вздымает или обрушивает горы будущего, что где-то там, в самом эпицентре тектонических сдвигов Времени, находится Дана, её жизнь – или её гибель. Он творит будущее – каждый нестерпимый миг действия или же промедления.

– Что ещё?.. – Штернберг совершенно не понял сказанного пилотом, словно на какое-то время вышел из того измерения, где человеческая речь вразумительна и вообще возможна.

– Я говорю, вам доводилось когда-нибудь стрелять из пулемёта по движущейся цели, оберштурмбаннфюрер? За нами запросто могут увязаться иваны, а стрелок не полетит. Со вчерашнего дня дрищет. К тому же втроём нам не хватит места. – Лётчик демонстративно смерил взглядом высокого-высокого Штернберга. – Если что – вам защищать хвост.

– Разберусь, – проворчал Штернберг, хотя совершенно не представлял, как будет управляться с пулемётом в тесной кабине, болтаясь на высоте в не одну сотню метров над землёй, да ещё под огнём с вражеских самолётов.

– Значит, мы в полном дерьме, – резюмировал пилот. – Если сядем благополучно, я поставлю бутылку «Шладерера» своему ангелу-хранителю. А вы молитесь своему, чтобы заткнул русским зенитки.

Штернберг забрался по алюминиевой лесенке в кабину, и впрямь оказавшуюся очень тесной для него, правда, с хорошим обзором, что, впрочем, мало утешало. Рукоять пулемёта была над самой головой.

Пилот захлопнул дверцу.

– Шлем наденьте! Ну, с Богом.

«Шторх» вырулил на середину поля, носом в сторону самого светлого края неба, с чёрной кромкой лесов на горизонте. Мотор застрекотал, пилот ещё что-то проверил, поругиваясь под нос. Самолёт затрясся, и тут мотор взвыл на октаву выше – уже ровно и сильно. Короткий разбег – и в первые мгновения отрыва от земли у Штернберга вспотели ладони.

Разумеется, пилот не будет его дожидаться в Земландии и при первой же возможности рванёт обратно – и как тогда выбираться с окружённого полуострова?

Нет, лучше пока даже не задумываться.

Самолёт взмыл навстречу леденящему серебристому рассвету.

ИЗ ЧЁРНОЙ ТЕТРАДИ

Один человек сказал мне, что каждая жизнь – каждая – имеет значение для Времени. Я далёк от того, чтобы возводить в абсолют столь утешительное для гуманистов предположение. Кто мы для Вселенной? В лучшем случае – клетки в нервной системе мироздания. Не думаю, что человеческая жизнь сама по себе представляет какую-то ценность для необъятного и непостижимого Времени. Лишь устойчивость и связанность всей системы важны для этой силы, и наш выбор – неприметные, но незаменимые токи в нервных клетках. Но и с одной клетки может начаться разрушение всего организма.