Алтарь времени

Меня преследует догадка, от которой я и хотел бы отмахнуться, но не могу, – догадка о том, что такое НИЧТО. Весь наш мир находится в непрерывном движении, и это не пустые слова о набившей оскомину расхожей истине. Я знаю. Я видел. Представь себе горячий вихрь, радужный волчок, танцующий где-то в первозданной немоте, – это и есть поле Времени. Его вращение поддерживает существование материи. Таких полей, больших и малых, великое множество. Они живы, они в своём роде разумны, но я не знаю, бессмертны ли они, эти вихри непостижимой (так и тянет написать: божественной) энергии – быть может, они затухают, распадаются, постепенно замещаются другими, порождают новые или же и впрямь существуют вечно, то в материи, то вне неё. Знаю лишь одно: если начать раскручивать их в обратную сторону, выплёскивается страшная всеуничтожающая сила. Умением высвобождать её наделён каждый, кто способен мыслить и творить – или разрушать. Каждый человек. Мы все, так или иначе, деструкторы с нашими разрушительными страстями. Мы единственные, кто наделён страстями в бесстрастной Вселенной.

«Колокол» – воистину дьявольское оружие. Не знаю, какие бесы правили моей рукой, когда я набросал первый эскиз, – впрочем, нет ничего глупее этих фигур речи, идея принадлежит не кому-нибудь, а мне, пусть я и не понимал тогда, что делаю. Излучение «Колокола» – искусственно созданная беспримесная ненависть, которая во сто крат сильнее человеческой. А с записанным мной кодом собственной жизни, звучащим благодаря ходу времени, это излучение станет неотличимо от волеизъявления живого существа. Не стоит и говорить о том, что произойдёт, если запустить адову машину посреди гигантских отражателей и подземных резонаторов Зонненштайна.

Однако сейчас мне даже об этом не думается.

Я могу думать лишь о том, где ты, что с тобой.

Я пишу и представляю, как ты читаешь эти строки, – и лишь благодаря этому я ещё в здравом уме.

Завтра полечу в Земландию и не покину полуостров, пока не найду тебя. Только дождись. Потому что иначе мне не будет никакого дела ни до «Колокола», ни до Зонненштайна, ни до собственной проклятой жизни.

Ты нужна мне. Твоё сознание, глубокая летняя ночь, тайн которой я никогда не мог прочесть. Твоё тело, при мысли о котором у меня заходится сердце и отнимается дыхание. Я люблю тебя. Теперь – наконец-то – я готов кричать об этом.

Завтра. Скорее бы.

Дана. Тепло в ладони

Метгетен – окрестности Пальмникена (Восточная Пруссия)

30 января – 1 февраля 1945 года