Алтарь времени

– Единственная живая душа на этом берегу. Кроме тебя. Пошли, нам надо найти убежище. Где будет тепло и где накормят.

Снегопад понемногу сошёл на нет. Заключённая снова начала хромать, сильнее прежнего. Тропа тем временем вывела к деревне. Какой-то местный житель, старик, сжалившись над двумя замёрзшими девушками, одна из которых ещё и оставляла за собой кровавый след, вынес им хлеба. Они отправились дальше. Деревня называлась Зоргенау и стояла возле городка Пальмникен. В самом Пальмникене им повезло: первый же окраинный дом, в который они постучались с просьбой о помощи, принадлежал семье очень набожных немцев, и отец семейства сам предложил им приют.

Дом был большим, и жили в нём крепкие, красивые пшеничноволосые люди по фамилии Даль – муж с женой, престарелая женщина – мать кого-то из супругов и множество детей-погодков – точное их количество Дана так и не выяснила. Герр Даль был управляющим на фирме «Штантин и Беккер», большой фабрике по добыче янтаря, и в доме было множество поделок из этого солнечного камня. Семья имела отличный доход и вполне могла позволить себе кормить хоть целую роту. Сначала Дану и беглую заключённую прятали на чердаке – фрау Даль носила им еду, дала чистую одежду кого-то из своих дочерей-подростков (её собственная была девушкам слишком велика), несколько раз приглашала трясущегося от старости глуховатого доктора, который занимался раной на ноге узницы и заодно перевязывал обеим девушкам обмороженные до волдырей пальцы рук и ног, а спускаться вниз разрешалось только поздним вечером.

На чердаке они провели примерно неделю, пока возле Пальмникена немцы отбивали атаки советских войск, и Дана отчаянно надеялась, что её соотечественники хоть на сей раз отступят – очень боялась повторения того, что случилось в Метгетене. Русские сдали завоёванные позиции, и жители Пальмникена вздохнули спокойнее. Правда, в город нахлынули беженцы, а от артиллерийской канонады по-прежнему звенела посуда на полках и в буфетах. В доме появились погорельцы из Мемеля, хозяйка переселила девушек в комнаты и позволила выходить в любое время – теперь присутствие в доме посторонних ни у кого из соседей не вызывало лишних вопросов. Ранки от волдырей подживали, воспаление лёгких, по счастью, их обеих обошло стороной, и они могли считать себя счастливицами.

У Даны никогда прежде не было подруг, с самого детства слишком нелюдимой она была, нося в себе озлобленность на жизнь, швырнувшую её на самое дно. И удивительным оказалось, что Эстер (так звали спасённую узницу) ничуть её не тяготила, даже когда пришла в себя и разговорилась. Эстер была заключённой в одном из концлагерей под Данцигом. В январе всех заключённых из этого и других находившихся поблизости лагерей пешком погнали в Кёнигсберг, там длинную колонну разбили на несколько групп. Эстер с несколькими сотнями людей почти неделю провела в запертом подвале одного из цехов вагоностроительного завода. Ни воды, ни пищи. Заключённые растапливали намёрзший на стены лёд, чтобы получить хоть пригоршню влаги. Каждый день приходили охранники и одна эсэсовка из лагерных надзирательниц, они пьяно хохотали, стреляли по узникам и швыряли в них камнями – соревновались на меткость. Многих убили. Многие умерли от жажды, голода и холода. Выжившие ели плоть мертвецов. Эстер и её соседям повезло: они сидели у зарешечённого подвального окошка, через которое заводские рабочие иногда просовывали тайком немного еды и фляги с водой. Через шесть дней изрядно поредевшие толпы заключённых погнали на север, к побережью. Покинули Кёнигсберг ранним утром, окольными дорогами дошли до Пальмникена. Множество людей погибло во время этого марша. По-прежнему не выдавали ни еды, ни тёплой одежды. Деревенские жители, завидев издали колонну, поспешно сворачивали в сторону. Конвоиры-эсэсовцы стреляли в тех, кто отставал, ослабев, или же от отчаяния пытался бежать. Путь колонны был отмечен трупами по обочинам просёлочных дорог. Именно эти тела и видела Дана, идя следом двумя днями позже. В Пальмникене, как рассказывала Эстер, заключённых собирались замуровать в старой шахте, однако что-то у эсэсовцев с их первоначальным планом не заладилось. Два дня дошедшие до Пальмникена заключённые провели в слесарных цехах, ожидая своей участи. На второй день до странности сдержанные охранники разнесли по цехам еду, и не какую-нибудь похлёбку из мороженой брюквы, а настоящую сытную еду – варёный горох с волокнами мяса, ломти свежего чёрного хлеба. Прошёл слух, что кто-то из представителей местных властей запретил массовое убийство заключённых и распорядился накормить их. Ночью узников, разомлевших от сытости, вывели из цехов. Начальник конвоя сказал, что их поведут в Пиллау, на корабли, и переправят в безопасное место, подальше от фронта. И заключённые поверили.

Всё остальное Дана видела собственными глазами.