Алый закат в Лейкхерсте

Он смазал ссадины и ранки, приговаривая заклинание: «Сила земли и соль земли, боли моей внемли. Сила Птаха, трава Птаха, раны мои заживи!» Жрец прошёл в смежную комнату, служившую ему продуктовым складом. Продукты хранились в глиняных амфорах и горшках, опломбированных для поставок в «Красный» и «Белый» дома фараона. Хозяйственные печати обязательно выдавливались в иле, которым заливали горлышки сосудов. По царскому указу на печатях писали название продукта, дату изготовления и имя вельможи, хозяина нома. Толстяк нашёл голубиное, тушёное с пряностями мясо, взял ячменное пиво и сушёные финики. Продукты он разложил на узком пристенном столике из красного дерева. Из шкатулки достал золотую ложку с фигуркой нимфы на ручке и приступил к обеду, сидя в самшитовом кресле. Древесина источала тонкий изысканный аромат. Потягивая пиво из горлышка глиняной бутыли, жрец откинулся на резную спинку, опираясь на подлокотники с искусно выточенными львиными головами.

Вдруг он услышал шорох за дверью. Филофес ретировался со своего места и спрятался за священным каменным столпом, украшенным ликом Атона с отходящими руками-лучами. Жрец затаил дыхание. Шорох повторился. В комнату влетела потревоженная летучая мышь. Она прицепилась к барельефу под потолком и пронзительно пискнула.

— Тьфу ты, отродье Анубиса! — выругался жрец.

Утирая губы от жирной пищи, он прошёл в предыдущую комнату и увидел сидящего на коленях человека.

— Кто такой? — грозно зарычал хозяин на пришельца.

— Я, господин хороший, бак Туту, — усердно кланялся человек.

— Чей же ты бак-раб? Впрочем, неважно. Будешь моим человеком! У меня ты будешь хамом — слугой. Раба по закону я обязан вернуть хозяину, но у меня самого людей не хватает, — жрец поморщился и вытер шею от пота. — Сделаю тебе документы свободного гражданина города Мемфиса. Назовём тебя м-мм... Тешшубом, — самое распространенное имя во всём Египте. Лицо простое, неприметное, так что имя тебе подходит.

— Да, господин Верховный Жрец Ра, я счастлив. Слава Ра! Я слышал о вашей доброте.

— А теперь ты подробно расскажешь, как попал сюда? Кто тебя прислал? Я должен знать всё.

Пришелец сбивчиво стал рассказывать о своём хозяине, царском казначее Хаэмхете и побоях за малейшую провинность. Великий Ясновидец взглянул в совершенно искренние и невинные глаза юноши и решил, что тот не лжет.

— Зови меня «мастер Филофес», — жрец усмехнулся.

— Я понял, господин... ой, мастер Филофес.

Жрец поднял новоявленного слугу с колен, подвёл к светильнику и пристально рассмотрел свою добычу. Безусый юноша лет восемнадцати с карими глазами и светлой, слабо загорелой кожей. Лицо в кровоподтеках и синяках, губа треснула и вздулась, глаза гноились. На теле видны следы побоев. К тому же он сильно прихрамывал, с трудом подволакивая ногу.

— Пойдём-ка в мою мастерскую лечиться. Заодно посмотришь на место будущих работ. Помощники мне всегда нужны.

— Клянусь ладьёй Осириса, не подведу, мастер, — с жаром в голосе заверил спасителя юноша и приложил правую руку к сердцу.

5

Накормив приблудного, жрец ввёл юношу в просторное помещение. Тешшуб увидел множество двустворчатых дверей, умело сработанных из заморского кедра. От кедра исходил смолистый запах. Пройдя центральные двери, они попали в тесную каморку с эбеновой кушеткой посередине и шкафчиками вдоль стен. Жрец открыл их, — один с лекарствами, в другом же находилась ванна. Змеями-аспидами нависали над ней серебряная и медная трубы. Мастер наполнил ванну горячей водой Птаха и велел юноше лечь туда. Рядом на полочку Филофес поставил клепсидру, водяные часы. Тешшуб дивился: «Время течёт». Когда вся вода вытекла в нижний сосуд, целитель велел парню вылезти, обернул его льняной простыней и уложил на кушетку.

— Теперь, герой, я обработаю твои раны лекарствами.

— Мастер, а больно будет? — спросил измученный пациент.

— Разве настоящим мужчинам привыкать терпеть неудобства, а? — подмигнул жрец, почувствовавший себя целителем. — Тешшуб, видишь металлические коробочки с жидкостью, которые соединяются медными проволочками? Жидкость эта особенная, едкая, поэтому руки совать не следует, можно обжечь кожу словно змеиным ядом. Это источник энергии. Я подвину маленький рычаг влево, и здесь будет светло. Смотри!

— Ра спустился с небосклона! — Тешшуб испуганно закрыл лицо руками от нахлынувшего со стен необычайно яркого свечения. — Он сожжёт нас!

— Опасности нет. Просто после темноты твои глаза ещё не привыкли к свету, а факелы-светильники я потушу.

Юноша боязливо, но с любопытством огляделся, — под потолком сияли зелёные и жёлтые трубки.

— Разноцветный огонь!

— Лампы. Внутри них — холодный газ. Лежи смирно.

Филофес приступил к священнодействию. Ссадины и порезы целитель смазал коричневой мазью, воняющий рыбьими кишками, синяки покрасил жгучей рыжей жидкостью, а потом перешёл к осмотру колена правой ноги.

— Мениск раздроблен. Добрая работенка для лекаря!

Филофес выдвинул из стены раструб, наклонился и громко сказал:

— Срочно подготовьте бригаду для замены мениска правой ноги.

— Мастер разговаривал с трубкой?