Читаем Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых» полностью

– Давайте выпьем по кубку за равенство!

– Давайте!

Они наполнили свои чашечки, которые тут же сорвали, и опорожнили их.

– Пьём за равенство!

– За равенство!

– Что это: вино или вода?

– Что это?

– Это вино созерцания! – сказал человек из страны Анархии.

– Оно крепко!

– Оно крепко, как рассуждение, – сказал человек из страны Анархии.

– Пью за равенство! – я опрокинул ещё одну чашечку, которую тут же начерпал.

– За равенство!

– За равенство!

– За равенство!

– За равенство!

– За равенство!

Я стал бояться и спросил:

– Оно, это вино, пьянит?

– Нет, оно трезвит, как созерцание и как раздумье! – сказал человек из страны Анархии.

– Выпьем за трезвость, что более пьяняща, чем пьяность, – сказал юноша.

– Выпьем!

И мы в третий раз наполнили наши чашки.

– До пяти раз! – сказал, смеясь, человек из страны Анархии.

– Почему?

– Вы в стране пяти гор, пяти морей, пяти солнц и пяти вин, пяти чашек, – сказал, смеясь, человек из страны Анархии.

– Правильно!

– Но не охмелеем?

– Вы только трезветь будете! – сказал человек из страны Анархии.

– Выпьем!


<1917–1919>

Другие публикации 1917–1919 годов

Младочеловек

(Сказание)

Он мудрый из мудрейших.

Он змий и голубь.

Он лев и ребёнок.

Книжники приходят к нему и говорят: покажи нам твой аттестат осла… покажи нам твою верблюдиную степень.

Они спрашивают его:

– Сколько лет ты похоронил в Британском музее?

– Сколько шкафов книг ты носишь на своих плечах?

– Что ты мчишься, как быстроногая лань, – знать, не нагружен.

Они спрашивают его:

– Сколько «чужих умов» в твоём уме, сколько «чужих языков» в твоём языке?

______

Он великий самоучка. Он великий самоучитель.

Книга бытия раскрывается перед Ним и сама собою читается перед гением… Эта книга о семи печатях…

______

Он первосвященник Творчества.

Он ключ кладезя Творчества.

Он дерзость молнии мысли.

Он творческий восторг.

Он радость открытия.

Он «Эврика».

______

Он пытливый ум, доискивающийся – докапывающийся до корней Древа Жизни, до источников бытия.

Он великое открытие: «открывшаяся возможность» (Тард)1 открывать… Он делает каждое открытие первозвеном в бесконечной цепи их.

______

Он снег на вершинах гор мудрости.

Он белый огонь в жилах земли чувственности.

Он Ледовитый океан разумности.

Он огнедышащий вулкан безумства.

Он горячий гейзер любви.

Он огненная геенна ненависти.

Он великий разум и малый разум.

Он ум и сверхум.

______

Он сердце мира, зеркало мира.

Он вопль, стон и вздох, рыдание и плач —

Он слеза жизни.

Он веселье, возглас, свирель, тимпан, труба, колокол, набат —

Он «ура» жизни.

Он арфа мира, скрипка мира, шёпот райского зефира, взмах крыл души, шелест зелёной листвы на Древе Знания, трепет весенний —

Он соловей жизни.

Он кровь и желчь, краска и роса цветка жизни.

______

Он угроза и ласка, укус и поцелуй.

Он обнажённый меч и пальмовая ветка.

Он красная роза и белая лилия.

Он волна пенящегося моря.

Он гладь волшебного озера.

______

Он отец, мать и лоно Нового.

Он ангел смерти и погребальщик Старого.

Он разрушает цивилизации и создаёт новые, хоронит Религию и Науку – и рождает новые.

______

Он новая ассоциация.

Он отрицание принятого, шаблонного, обыкновенного, привычного, проторённого, проложенного, хоженого.

Он вечно новый путь вечно новой земли, к вечно новым небесам, к вечно новой жизни.

Он точка исхода без точки исхода без точки возврата.

И живёт Он с начала времён скрытой пружиной в часах идей мира.

И вертит он невидимкой воздушные крылья мельницы духа.

И вот из кипучей пены смены поколений —

Он явился и открылся.

И так говорил Он:

Поднимайтесь, возвышайтесь и творите!

Ибо приближается Царство Творчества.

И да будет вечное переходное состояние,

И да будет вечное духовное безначалие,

И да будет вечное брожение,

И да будет вечное рождение,

И да будет вечный хаос, из которого выскакивают танцующие звёзды.

И провозгласил Он:

Я объявляю конец авторитократии и начало Вечного Творчества

– и всякому даю право на гениальность.

______

И не ждал отклика, и ушёл Он к Себе.

Его душа – губка; Его ум – знойное лето; Его дух – Сахара;

Он вечно алчущий, вечно жаждущий Новой истины.

Как скупой в сказке о неистощимом кошельке, Он черпал пригоршнями из творческого бесконечного – и не мог оторваться. Он стоял по рот в живом источнике открытия – изобретения – и не мог утолить жажды Своей. И вошёл Он в Себя.

Он в Себе.

Он могила для Его истины. Он скалистая тайна.

______

И, как пьяные, шатались небеса,

И, как в лихорадке, тряслась земля,

И лились ливни слёз,

И бушевали бури вздохов —

И уронил Он слезу

И испустил вздох —

Но Сам не явился.

Однажды до Его чуткого слуха донёсся плач Ребёнка.

И встрепенулся Он, как орёл, – весь Божья гроза, и пошёл туда, откуда нёсся плач.

И увидел Он Ребёнка, который стоит и плачет с нагруженным, как у солдата, ранцем.

И Он спросил его:

– Гений веселья! чего плачешь, кто печалит твой великий солнечный день?

И сказал Ребёнок: большие.

И спросил Он: за что?

И сказал Ребёнок: я урока не знал.

И утёр Он Ребёнку слёзы и сказал:

– Я утешу тебя, Ребёнок!

И пошёл Он в стан Молодёжи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Real Hylaea

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное