Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых»

О жизни Вольфа, наоборот, известно совсем мало. Увы, у нас нет компетенций для чтения еврейских источников; мы свели воедино имевшиеся у нас сведения в статье, вышедшей по-французски⁶¹. И там в свою очередь сделали ряд ошибок. С тех пор мы нашли новые данные; но неясности и пробелы остаются, они требует серьёзного исследования. Удовольствуемся здесь сжатым очерком, отсылая к указанным работам, в ожидании более полной биографии⁶².

Тема приглашает нас придать ей облик еврейского анархизма, который исследователи иногда называют: «идиш-анархизм»⁶³

. Обычно последний представляется как нечто особенное, хотя явление сравнимо, например, с итальянской диаспорой, где действовали общества анархистов, говорящих на своём языке, со своими газетами и публикациями⁶⁴. Разговор о еврейских анархистах напоминает разговор о еврейских боксёрах или гангстерах. В таких разговорах ощутим некий привкус экзотичности, чуть ли не легендарности; особый статус присущ и идишу, языку рассеяния. Тем не менее мы видели, что еврейские анархические коммуны существовали в Москве, и, вне сомнения, не только там. Не менее реальна драматическая специфика путей идиш-анархизма, родившегося среди бедных лондонских эмигрантов и вернувшегося в Россию для того, чтобы его в советскую пору уничтожили или заново изгнали. Более того. Некоторые исследователи доказывают, что между еврейством и анархизмом существует некое «избирательное сродство», причём оно коренится и в мессианистской природе иудаизма, и в некоторых аспектах веры, и в традициях еврейского, часто богоборческого просвещения⁶⁵. Поздняя, американская публицистика Аббы Гордина уже изучается с этой точки зрения⁶⁶

.

Мы, однако, не рассматриваем ту часть творчества Гординых, которая написана на идише (и иврите); поэтому проблематика идиш-анархизма, важная сама по себе, далее не затрагивается: удобная позиция для тех, кто не владеет еврейскими языками, но она неплохо согласуется с позицией самих Гординых, борцов против традиционного понимания национальности.

4

Братья родились в городке Михалишки в 60 километрах от Вильны, не очень далеко от Сморгони, в семье раввина Иегуды Лейба Гордина. Их отец был знаменит. Он учил в разных местах, в Михалишках, Смолевичах, Сморгони, в польских городах Ломжа, Острув⁶⁷

, и дети сопровождали его. Около 1912 года он эмигрирует в Америку; его влияние будет там не меньшим, чем в Литве: на похоронах в 1925 году в Чикаго его провожало 35 тысяч человек⁶⁸. Он много писал, в том числе и на русском. Был ортодоксальным митнагидом (противником хасидизма) и человеком вполне современным; извлечения из своей книги, написанной по-русски, «Что такое талмуд», он послал Льву Толстому. Если верить посвящённой братьям Гординым биографической справке из архива Еврейского научного института YIVO (составленной в 1932 году, как кажется, со слов Аббы), Толстой собирался издавать эту книгу со своим предисловием, и писал, что автору её «будут благодарны миллионы моих читателей»⁶⁹. Этот факт даёт возможность почувствовать кое-что из атмосферы семьи: значение русского языка, почитание Толстого.

Письмо Толстому подписано Лейб Мееров Гордин. Обратим внимание на имена. Иегуда и Лейб значат «лев» на иврите и на идише; такое разноязычное соединение было принято еврейской восточноевропейской традицией. Такое же двойное имя, Зеев Вольф (волк, символ силы и борьбы) он дал своему старшему сыну, родившемуся в 1884 или 1885 году. Второй сын родился в 1887 году (источники тут сходятся); он получил только одно, но очень достойное имя Абба, «отец», предрекающее учёную карьеру. В каком-то смысле жизнь братьев действительно предопределилась их именами; Зеев Вольф будет их умножать (Владимир, Вильям, уменьшительное от Вольфа Велвел), Абба⁷⁰

сохранит своё имя при всех обстоятельствах (хотя кое-где его называют «Александром Львовичем») и станет учёным гебраистом с мировой известностью.

Абба и Вольф получили религиозное образование, готовились стать в свою очередь раввинами, овладели рядом языков. Но, вспоминает Абба, строгость отца, жёсткость традиции, события политической жизни звали к бунту. Братья заинтересовались западной современной философией, сионизмом, социализмом. Они покинули веру отцов.

А в 1905 году примкнули к волнениям, освобождали заключённых, связались с сетью анархистских организаций.

Надо признать, что условия вокруг них благоприятствовали бунту. Во второй половине ХІХ века Сморгонь превратилась в значительный промышленный (в основном кожевенный) центр; с 1890-х годов в ней начались забастовки, которые не прекращались в течение двух десятков лет. Очень активен был Бунд. На лондонском съезде социалистов в 1896 году Россию представляла делегация из четырёх человек, в том числе женщина из Сморгони. Появились радикальные революционные группы. В 1915 году Сморгонь была совершенно разрушена военными действиями и погромами, после чего все жители (или только все жители-евреи) были насильно выселены и рассеялись по всей России⁷¹.