Читаем Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых» полностью

Не следует в этой связи забывать и о традиции каббалы, мировоззренческой, мистической, а в то же время языковой и поэтической. Мы уже говорили о значении эзотерики для модернизма: творчество Гординых в этом отношении показательно вдвойне, учитывая их религиозную традицию. Чего стоит, например, «эпиграф», предпосланный поэме «Анархия духа», вышедшей из печати в 1919 году, но созданной Аббой до революции:

КНИГА для СПАСЕНИЯ ДУШИ и ТЕЛА, НЕБА и ЗЕМЛИ, и ЧЕЛОВЕКА, и ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, и ШЕСТИ ДНЕЙ ВРЕМЕНИ, и ПЯТИ ЧУВСТВ, и ЧЕТЫРЁХ СТОРОН ЖИЗНИ, и ТРЁХ ИЗМЕРЕНИЙ ПРОСТРАНСТВА, и ДВУХ МИРОВ, и ОДНОГО БЕЗУМИЯ83

.

Судьба делает удивительные ходы: в конце апреля 1918 года еврейский поэт-анархист, вдохновлённый футуризмом, получит для редакции газеты «Анархия» помещение знаменитого «Кафе поэтов» в Настасьинском переулке, где в футуристских декорациях встречались, читали стихи, веселились футуристы с Маяковским во главе.

Уже в 1910-е годы поэтическое творчество Гординых тесно сплелось с построением планов перестройки мира. Создаётся учение, в котором педагогика играет роль застрельщицы. Первые формулировки рождаются в самом начале совместного творчества братьев, в затерянной брошюре, которую мельком упоминает Вольф, датируя её 1909 годом. Называлась она «Космизм, или Идеология итерриториалиата»84

(не звучит ли по-хлебниковски это «о-риа-лиа-та»?). Эта брошюра и тот «конспект 1909», который цитирует статья 1921 года, возможно, один и тот же ненайденный текст. Цитата из «конспекта братьев Гординых» по упомянутой статье:

Современное общество имеет, в нашем разумении, пять обиженных: пролетариат, итерриториалиат, женство, Единственный и Молодёжь. Они являются пятёркой социального прогресса. […] Пятёрка охватывает всё общество, её идеалы – это идеалы всего человечества85.

Учение развивается в пьесе «Младочеловек», уточняется терминология. В работе над ней родилось слово «финфбунд», союз пятерых, отсылающее к каббалистическому смыслу Пятёрки: числа женщины 2 и мужчины 3 слагаются, составляя символ Человека, пентаграмму, и символ цельности, как в числе книг Пятикнижия. Этой магической пятёркой определяется всё учение. Высказанные в нём тезисы войдут в платформу, которая будет обнародована в год революции.

В своих воспоминаниях Абба утверждает, что годом раньше он и Вольф прекратили сотрудничество и разъехались по разным городам (и действительно, его самого в 1916 году видели в Екатеринославе); он говорит о расхождении во мнениях. Истинный ли это повод? Нет было ли каких-то психологических, семейных конфликтов? Не будем гадать. Как бы то ни было, решив по какой-то причине скрывать свои разногласия, они договорились, что Вольф будет подписывать свои статьи и работы во множественном числе, «Бр. Гордины», а Абба в единственном, «Бр. Гордин». Так они и сделали, иногда путаясь, может быть, сознательно, и запутали вопрос об авторстве так, что бывает нелегко установить, кто из них автор той или иной вещи, или той или иной идеи86. Даже такие серьёзные учёные, как Пол Эврич, думают, что братья продолжали работать и писать вместе, сначала в Петрограде, потом в Москве87

. В действительности их пути то расходятся, то сходятся.

5

В 1917 году Вольф Гордин находится в Петрограде. Ещё до октября он создаёт группу Союз пяти угнетённых, ему удаётся издать один номер газеты «Безначалие», затем он организует газету «Буревестник» и входит в её редакцию; её первый номер выпускается вскоре после октябрьского переворота. Как и брат в Москве, он очень активен, много пишет, читает лекции в клубе анархистов. Выступает на публичном диспуте против основателя «живой церкви» священника Александра Введенского, только что выпустившего брошюру об анархизме и религии88 (несколько лет спустя и Абба будет устраивать публичные прения с Введенским89). Свидетель диспута, поклонник Гордина, говорит о нём:

Перейти на страницу:

Все книги серии Real Hylaea

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное