Ассы – в массы

До десяти лет я жил в Свердловске и, в общем-то, я был интровертом, то есть мне совсем было не скучно в одиночестве. Лет с четырех я уже самостоятельно гулял во дворе, сам научился читать и писать, возился с какими-то своими альбомами, строил города из карандашей и вел журнал своей страны Киндигуэллы. О Швамбрании прочитал позже, когда уже к своему личному государству интерес потерял. В школе со сверстникам мне было не так интересно, а вот в семье как раз происходило абсолютно обратное предсказуемой советской действительности. Дома был остров свободы: веселье иногда довольно бурное, актеры, режиссеры, я за всем этим наблюдал, забираясь под стол и слушая о чем они говорят… Хотя в то время о «несвободе» я и не догадывался, а позже узнавал опять же со слов взрослых… Папин магнитофон «Нота» в металлическом корпусе, который переключался плоскогубцами доносил до меня звуки «Роллинг Стоунз», «Битлз», просто любимые песни из кинофильмов, а позже мой мир перевернула «Дарк Сайд» из «Пинк Флойд», на музыку которого папа ставил спектакль в народном театре. Не смотря на то, что я учился в английской школе, во многом я увеличивал словарный запас переводя песни рок-групп и даже рисуя к ним иллюстрации. После гибели отца, разбирая его фонотеку, я обнаружил действительно замечательные вещи, например, записи на бобинах композитора Арво Пярта. Отец же познакомил меня позже с музыкой Артемьева, Артемова и Денисова. Да и классические гитарные аккорды тоже я узнал от него. Ну и конечно хрестоматийный набор пластинок, без которого не обходилась ни одна советская интеллигентская семья: «Орэра», «По волне моей памяти» Тухманова, песни Окуджавы, который, кстати, дружил с дедом и пел у нас дома. Но это уже в то время, когда мы жили в Москве. Дед – кинорежиссер Владимир Мотыль, снявший культовый для страны «Белое солнце пустыни (прим. ред)

М.Б. Истерн и «Женя, Женечка и катюша» еще были на памяти, а потом «Звезда пленительного счастья» – я про себя говорю. Как-то выпал из внимания, как будто ничем и не занимался.

Аркадий Насонов, середина девяностых. Фото из архива автора

А.Н.

Дед продолжал работать и в возрасте восьмидесяти лет не так давно снял масштабный исторический фильм «Багровый цвет снегопада». В 1980-м году его изгнали из кино, положив фильм «Лес» на полку с ремаркой «антирусский». Дед ушел на телевидение, там снял несколько фильмов, а с началом Перестройки и частного продюсирования вернулся в кино. К сожалению, все эти картины не дошли до зрителя, потому что с крушением СССР развалился прокат, а потом уплывали куда-то авторские права вместе с частными продюсерами. Впрочем, дед любил повторять, что художник во все времена должен противостоять власти. И, в общем-то, всю жизнь пожинал плоды этого противостояния… Кстати, я проработал все пять лет на его последнем кинопроекте и параллельно снимал фильм о нем, о его сложной и очень необычной судьбе. Монтировал фильм последние несколько лет.

М.Б. В принципе, это самый краткий рассказ о временах от застоя к нынешним.