А.Н.
Одежду в детстве мне всегда шила мама, поскольку была рукодельницей, работала в Доме моделей и шила кукол для спектаклей. Она обшивала всю семью. Потом она уже стала работать в кино художником по костюмам, дебютировав в начале восьмидесятых на съемках первого фильма Сергея Бодрова-старшего. Лет в тринадцать я тоже начал пытаться экспериментировать. Я отрезал штанины и пришивал их к рукавам куртки, а рукава соответственно вместо штанин… А потом даже сшил курточку из своего детского надкроватного плюшевого коврика с котятами. Первая моя «экспозиция» была связана с именно с одеждой и произошла в 76-м отделении милиции. Я ходил в футболках, которые сам разрисовывал нитроэмалью, и вот одну из них с меня сняли милиционеры и выставили в микро-музее отделения. У них там был трогательный такой стенд с изъятыми запрещенными предметами: кортиками, кастетами, а также объектами вожделения «неформалов»: напульсниками, ремнями в заклепках. И над этим всем величественно парила моя футболка с надписью «Я?».Надо сказать, что в какой-то момент у меня полностью исчез социальный страх. Все вдруг стало по барабану, и я все чаще стал игнорировать обязательную школьную форму. Надевал солдатские кальсоны, раскрашенные анилиновыми красителями, иногда сетку-авоську вместо майки или действовал методом Поллака, набрызгивая на белую медицинскую униформу цветные кляксы… Вместо портфеля прихватывал в школу лукошко… Я был уверен, что из школы меня не выгонят, поскольку я был необходим, я занимался всем наглядным агитпропом. В рамках УПК я числился макетчиком-декоратором. И там у меня была своя каморка с чаем и музыкой где я, медитируя, клеил вечную мозаику с Лениным. Это было умиротворяющее занятие – мне предоставили огромное панно, на котором надо было склеить Ленина в кепке с классическим галстуком в горошек. Мозаику, не из смальты, а из кусков цветной бумаги. И вот я неторопливо создавал образ Ильича, но специально его не заканчивал, то есть делал его немного не похожим, поэтому комиссия окончательный вариант все время отвергала. Таким образом я тянул время. И постепенно я наклеил столько бумаги, что лицо Ленина превратилось в барельеф.
И конечно, я запечатлел множество героев космоса и атомной энергии (наша школа носила имя Курчатова). Помню был скандал, когда на двадцать третье февраля на стенде, восхваляющем мощь советской армии, я завязал узлом дуло танка… Сразу сорвали стенд, конечно, и родителей вызвали на педсовет, но мама с папой такие вещи всегда игнорировали, поэтому учителя сами приходили к нам домой. Так вот, приходит классная руководительница и вдруг видит, что у меня в комнате нет письменного стола, а стол накануне мы с папой сбросили с балкона, очищая комнату от лишних вещей, просто место было мало. И вот ей родители отвечают на вопрос, где занимается ваш сын: «Да, знаете, он все больше как-то на диване, на коленках…» Зав идеологической работы, Наталия Иосифовна Зильбертруд, гонялась за мной на переменах, пытаясь все время сдернуть с меня крашенные анилином кальсоны. А ее сын, Дмитрий (известный ныне писатель Дмитрий Быков), читал нараспев школьные политинформации, клеймил собаку Рейгана и воспевал Советскую отчизну… Однажды, когда задали писать сочинение на тему «Один день из жизни Родины» – я написал фантастический рассказ о том, как инопланетяне прилетают в СССР и сталкиваются с царящим там абсурдом, в итоге, естественно, педсовет, вопрос об отчислении из рядов пионеров… Чуть позже один товарищ из старших классов, поработав летом на БАМе, на заработанные деньги купил мощные колонки «АС-90» и усилитель «Бриг», и мы начали делать школьные вечеринки. Чтобы залитовать список проигрываемых произведений, надо было ехать в райком комсомола. Зная о списке запрещенных групп, приходилось писать липовые списки с Пугачевой, «Песнярами» и «Аббой», а ставить уже то, что хотели. Иногда приходили комсомольские работники с проверкой на эти мероприятия, которые происходили на фоне гигантского портрета Ленина. Нередко эти вечеринки заканчивались в местном отделении милиции за «пропаганду иностранного образа жизни».
Я подслушал в программах «Би-Би-Си» у Новгородцева про то, что «Пинк Флойд» во время концертов показывает слайд-шоу из «объемных слайдов» с неперемешивающимися маслами в глицерине, и решил сделать что-то подобное. Колдовал, но так и не справился с химией. В связи с этим вспоминается одна забавная история из более позднего времени. Один мой однокурсник работал художником по свету в Минском Оперном театре и для спектакля «Садко» он создал объемный слайд с аквариумом, в котором плавали рыбки и водоросли, но он не рассчитал температуры – все это нагревалось в свете мощного прожектора, и в итоге рыбки сварились, и опера превратилась в гимн о победе человека над окружающей средой.