Читаем Ассы – в массы полностью

Даже не знаю, как он ее транспортировал, но в тот момент я ощутил заряд бодрости и уверенности в том, что я на правильном пути. И тут же на месте подошла молодая пара и сказала, что им тоже понравились мои картины и они хотели что-нибудь приобрести. Мы тогда с Джо поехали домой, раздербанили какую-то коробку и я нарисовал на ней две картины чем попало под руку: какой-то гуашью, губной помадой, ручкой и еще чем-то. Странно, но картины понравились и ушли аж по двадцать пять рублей. Набрали мы тогда «Гаваны-клаба», сели на набережной и я тогда впервые сказал: это дело стоящее, лопату я больше в руки не возьму… А что, я тогда еще несмышленым молодым человеком был, абсолютно асоциальным, бездомным и нищим.

Был еще один эпизод, повлиявший на меня. Я тогда общался с Юфитом и жил на даче у Мантелли с товарищем; они реставрировали иконы, в их глазах я был раздолбаем без будущего и они искренне хотели мне помочь. Научили правильно растирать краски и обучили каким-то техническим навыкам. Это, конечно же, тоже повлияло на технику. Туда часто наезжали всяческие неформалы – Рикошет, Крисанов. Шевчук любил посидеть в разбитых очках – ему их били за то, что он постоянно нес всяческую муть про себя и спасение мира и кидался с кулаками на гостей-художников. И вот однажды прекрасной зимней ночью, сижу, стебу этих апологетов классического искусства, вдруг стук в дверь. Открываем. Стоят Юфа и Циркуль. Говорят, дайте лопату, нам надо тут пару могил раскопать. Реставраторы припухли, а я взял лопату и мы поперлись на кладбище. Конечно же, никакие могилы мы не копали, просто аккуратно счистили снег с одного захоронения, и распили бутылку коньяка за упокой усопших. Но, вернувшись на дачу, мы, конечно же, рассказали перепуганным дачникам, что дело сделано. Встречали нас четыре перепуганных глаза… Вот так вот и рождались зловещие легенды о некрореалистах, разносившиеся в то время по городу. А я тогда общался с Евгением Юфитом и часто ездил с отморозками на заморозки. Потому что появилась возможность снимать кино на 16 мм, и мне это было интересно не менее, чем рисование.

С Юфой мы вообще часто пересекались на всяческих проявках пленок, когда я стал снимать свои первый фильмы с Дебилом, Сашой Овчинниковым и Костей Мякининым. А, будучи абсолютно затравленным бытовыми условиями, я познакомился через Тимура с Вадиком Овчинниковым, преподававшим в детской школе, а потом уже с Сашей. И вот Саша, работавший в какой-то булочной, выдал мне справку, что, де, Инал Савченко в настоящем и будущем является художником, ставит печать булочной и иероглиф-подпись… И вот такой вот магический документ отмазывал меня от мусоров и являлся пропуском в течении длительного времени… На тот период это было важно, потому что всех нестандартно одетых людей, не то что ведущих себя как-то странно, а просто нестандартно одетых, уже стали винтить на улицах города. Учитывая мой неслужилый период, риск оказаться где-нибудь в дурдоме или не еще где-то подалее, был велик и эта идиотичная бумажка с печатью булочной работала индульгенцией перед обществом.

А в обществе уже царил разброд, и расцвет неформальной жизни сливался с этим хаосом. «Поп-Механика» пробивалась на большую сцену, художники ходили и занимали пустующие шикарные квартиры под мастерские. Ставили растяжки или спички на неделю, и, если они оказывались нетронутыми, то просто занимали пространство и начинали работать. У нас была мастерская рядом с «НЧ/ВЧ», и несмотря на то, что я критически оценивал безыдейную деятельность Сумарокова, там находились «Новые Дикие» в лице Олега Маслова, Зайки и Козина. Яркие веселые люди, с которыми мы часто встречались и безобразничали. Как-то мы даже не смогли пропить мой гонорар за картину в двести рублей, уж не помню как изгалялись, но не смогли. Котельников, делавший многое за своих товарищей по оружию, тоже участвовал в наших похождениях, а потом, когда я насмотрелся первых его коллажных мультфильмов, меня эта идея вставила и я начал снимать свои.

М.Б. Я, как человек сторонний, могу свои пять копеек докинуть. Когда наконец была построена коммуникация, генерация новых идей и событий заработала на таких оборотах, что множество идей из-за частоты событий так и не нашло свое продолжение, по банальной причине нехватки времени…

Перейти на страницу:

Все книги серии Хулиганы-80

Ньювейв
Ньювейв

Юбилею перестройки в СССР посвящается.Этот уникальный сборник включает более 1000 фотографий из личных архивов участников молодёжных субкультурных движений 1980-х годов. Когда советское общество всерьёз столкнулось с феноменом открытого молодёжного протеста против идеологического и культурного застоя, с одной стороны, и гонениями на «несоветский образ жизни» – с другой. В условиях, когда от зашедшего в тупик и запутавшегося в противоречиях советского социума остались в реальности одни только лозунги, панки, рокеры, ньювейверы и другие тогдашние «маргиналы» сами стали новой идеологией и культурной ориентацией. Их самодеятельное творчество, культурное самовыражение, внешний вид и музыкальные пристрастия вылились в растянувшийся почти на пять лет «праздник непослушания» и публичного неповиновения давлению отмирающей советской идеологии. Давление и гонения на меломанов и модников привели к формированию новой, сложившейся в достаточно жестких условиях, маргинальной коммуникации, опутавшей все социальные этажи многих советских городов уже к концу десятилетия. В настоящем издании представлена первая попытка такого масштабного исследования и попытки артикуляции стилей и направлений этого клубка неформальных взаимоотношений, через хронологически и стилистически выдержанный фотомассив снабженный полифонией мнений из более чем 65-ти экзистенциальных доверительных бесед, состоявшихся в период 2006–2014 года в Москве и Ленинграде.

Миша Бастер

Музыка
Хардкор
Хардкор

Юбилею перестройки в СССР посвящается.Этот уникальный сборник включает более 1000 фотографий из личных архивов участников молодёжных субкультурных движений 1980-х годов. Когда советское общество всерьёз столкнулось с феноменом открытого молодёжного протеста против идеологического и культурного застоя, с одной стороны, и гонениями на «несоветский образ жизни» – с другой. В условиях, когда от зашедшего в тупик и запутавшегося в противоречиях советского социума остались в реальности одни только лозунги, панки, рокеры, ньювейверы и другие тогдашние «маргиналы» сами стали новой идеологией и культурной ориентацией. Их самодеятельное творчество, культурное самовыражение, внешний вид и музыкальные пристрастия вылились в растянувшийся почти на пять лет «праздник непослушания» и публичного неповиновения давлению отмирающей советской идеологии. Давление и гонения на меломанов и модников привели к формированию новой, сложившейся в достаточно жестких условиях, маргинальной коммуникации, опутавшей все социальные этажи многих советских городов уже к концу десятилетия. В настоящем издании представлена первая попытка такого масштабного исследования и попытки артикуляции стилей и направлений этого клубка неформальных взаимоотношений, через хронологически и стилистически выдержанный фотомассив снабженный полифонией мнений из более чем 65-ти экзистенциальных доверительных бесед, состоявшихся в период 2006–2014 года в Москве и Ленинграде.

Миша Бастер

Музыка
Перестройка моды
Перестройка моды

Юбилею перестройки в СССР посвящается.Еще одна часть мультимедийного фотоиздания «Хулиганы-80» в формате I-book посвященная феномену альтернативной моды в период перестройки и первой половине 90-х.Дикорастущая и не укрощенная неофициальная мода, балансируя на грани перформанса и дизайнерского шоу, появилась внезапно как химическая реакция между различными творческими группами андерграунда. Новые модельеры молниеносно отвоевали собственное пространство на рок-сцене, в сквотах и на официальных подиумах.С началом Перестройки отношение к представителям субкультур постепенно менялось – от откровенно негативного к ироничному и заинтересованному. Но еще достаточно долго модников с их вызывающим дресс-кодом обычные советские граждане воспринимали приблизительно также как инопланетян. Самодеятельность в области моды активно процветала и в студенческой среде 1980-х. Из рядов студенческой художественной вольницы в основном и вышли новые, альтернативные дизайнеры. Часть из них ориентировалась на художников-авангардистов 1920-х, не принимая в расчет реальную моду и в основном сооружая архитектурные конструкции из нетрадиционных материалов вроде целлофана и поролона.Приключения художников-авангардистов в рамках модной индустрии, где имена советских дизайнеров и художников переплелись с известными именами из мировой модной индустрии – таких, как Вивьен Вествуд, Пак Раббан, Жан-Шарль Кастельбажак, Эндрю Логан и Изабелла Блоу – для всех участников этого движения закончились по‑разному. Каждый выбрал свой путь. Для многих с приходом в Россию западного глянца и нового застоя гламурных нулевых история альтернативной моды завершилась. Одни стали коллекционерами экстравагантных и винтажных вещей, другие вернулись к чистому искусству, кто-то смог закрепиться на рынке как дизайнер.

Миша Бастер

Домоводство

Похожие книги