Ататюрк. Особое предназначение

Разъяренная толпа избила восьмидесятилетнего имама Дайи-задэ, который во время молитвы в Большой мечети Мараша призывал мусульман подчиниться французским оккупационным войскам.

Именно благодаря таким имамам, выступление 27 декабря 1919 года в значительной степени было направлено против сотрудничавшей с французами мусульманской верхушки.

В то же время многие очевидцы утверждали, что «давление было извне» и возникло оно, благодаря усилиям кемалистов.

Турецкие чиновники ждали инструкции из Константинополя, чтобы сориентироваться, и лишь некоторые из них питали открытую симпатию к кемалистам.

Что же касается оккупационных властей, то они не спешили что-то предпринимать.

— Терялись ценные дни, — писал французский историк дю Веу. — Тем временем Мустафа Кемаль перенес свой главный штаб в Ангору и объявил «открытую охоту на армян», наводнил район своими всадниками, угрожал сиротскому дому в Аруние, тремя сотнями чете отрезал в Пазарджике новую дорогу, ведущую в Айнтаб.

Однако сам Кемаль так не думал.

— Существенным моментом плана, — объяснял он создавшееся положение, — который наши враги пытались применить по отношению к нам, было желание наглядно показать всему миру, что внутри страны совершенно отсутствовала безопасность, что христиане служили объектом постоянных нападений и что все это было делом национальных сил Турции. Движимые этой тайной и вероломной целью, они, как мы это видели, принялись за организацию банд, направляя их главным образом против христиан, с тем, чтобы совершенные бандами злодеяния можно было приписать национальным силам…

Как можно видеть из этого мнонолога: было бы действие, а объяснение ему всегда найдется…

Глава VIII

Кемаль решил обосноваться в Эскишехире, важном железнодорожном узле, всего в трехстах километрах от Стамбула:

— Это общее правило, — говорил он, — что те, чья задача руководить и обеспечить высшее командование во время войны, должны быть рядом с наиболее важными участками операций, там, где опасность наиболее велика…

В Эскишехире он посетил могилу основателя ордена дервишей Бекташи Наджи Бекташа.

Орден отличался своеобразным отношением к догмам ислама и пользовался большим влиянием среди населения.

Покоренный обхождением лидера националистов челеби ордена Джемаллеттин обещал ему свою поддержку.

Очень скоро Кемаль убедился в том, что присутствие в Эскишехире значительного контингента англичан и активность антинационалистов в Западной Анатолии осложняют его работу.

Он решил сделать своей резиденцией Анкару.

Как только стали известны имена депутатов от Анатолии, Кемаль приказал им собраться в Анкаре.

Там тоже сохранялась власть султана, а оккупационные войска были представлены небольшими группами англичан и французов.

Впрочем, власть султана была скорее номинальной, и временный губернатор давно действовал по своему усмотрению.

18 декабря 1919 года Кемаль вместе с членами комитета отправился в Анкару.

Дорога в Анкару была в ужасном состоянии.

Шёл снег, автомобили застревали, выходили из строя.

Приходилось идти пешком до ближайшего селения, звать на помощь.

27 декабря у деревни Гёльбаши группу Кемаля встретили Али Фуад-паша и временный губернатор Анкары Яхья Галиб-бей.

Затем процессия направилась к железнодорожной станции.

Там в присутствии англичан и французов состоялась торжественная встреча прибывших, которой руководил церемонией муфтий Анкары МехметРифат-эфенди.

О прибытии комитета жители Анкары знали заранее.

Из жителей Анкары, в те времена «запущенного полуразрушенного анатолийского городка», мало кто знал о программе кемалистов, о решениях Сивасского конгресса.

Зато анкарцы хорошо знали другое: Кемаль и его спутники были людьми, боровшимися с оккупантами.

И это было главным!

Именно поэтому на узкие улочки Анкары вышло почти все ее население.

Отдельную группу составляли религиозные деятели во главе с муфтием города.

С вокзала Кемаль и его спутники направились к центру города, к главной городской святыне — мечете основателя близкого к Бекташи дервишского ордена Хаджи Байрама.

После совершенной в ней молитвы процессия отправилась в город, и на всем пути Кемаля приветствовали всадники, дервиши и жители города.

Один из свидетелей этой встречи Кемаля вспоминал позже, что «в его голубых глазах сверкал огонь непреклонной воли и веры».

Другой молодой человек также подтверждает магическую силу его голубых глаз.

— Меня, — рассказывал он, — охватила дрожь от его необычайно пронзительного взгляда. Этот стройный, высокий мужчина с настолько серьезным взглядом, что приводит в замешательство, казался сверхчеловеком, как будто похищающим вас, отделяя душу от тела. В этот вечер мы только и говорили о Мустафе Кемаль-паше.

Кемаль был доволен приемом.

Несмотря на сильный мороз, на главной площади собралась огромная толпа, и Кемаль долго говорил о целях национального движения и тактике на ближайшее время.

— Мы, — заявил он, — должны тщательно контролировать каждый шаг правительства и, если нужно, корректировать его!

В том, что Кемаль будет делать и то и другое, Али Фуад не сомневался.