Ататюрк. Особое предназначение

«Поездка Жорж-Пико в Сивас к Мустафе Кемалю, — отмечал он, — подняла цену последнему».

Положительную оценку результатам встречи Жорж-Пико с Кемалем дают и многие турецкие историки.

Оно и понятно!

Кемаль добился немыслимого.

Одна из самых влиятельных западных стран, по сути дела, отказывалась от своей «доли» в османском наследстве и предлагала ему свое пока еще негласное сотрудничество.

«Встреча М. Кемаль — Жорж-Пико, — пишет Кюркчюоглу, — явилась политическим успехом турецкого националистического движения, умножившим к нему уважение.

Кемалисты поняли также и то, что французы в Киликии слабы».

С. Сониел подчеркивает важность фактического признания власти кемалистов такой державой, как Франция.

«Их встреча, — пишет автор, — подняла моральный дух и увеличила престиж националистов, которые рассматривали в этом неофициальное признание их движения французским правительством.

У них создалось впечатление, что французы не только слабы и уязвимы в Киликии, но и из-за своих противоречий с англичанами легко могут отвернуться от Антанты, если им обещать экономические концессии».

Так оно все уже очень скоро и будет, поскольку дело было не только в противоречиях, но и в том наглом поведении Англии, каким она отличалась после окончания войны.

Понятно, что поездка Жорж-Пико вызвала недовольство в руководящих английских кругах, как сепаратный шаг, противопоставленный непосредственно английской политике.

«Этот акт, — писал английский агент лорду Керзону, — проливает свет на то сообщение, что французская политика на Ближнем Востоке в настоящее время направлена против британского влияния и интересов».

А английский верховный комиссар в Стамбуле Робек отмечал, что многие французы, в том числе и те, которые занимали официальные посты, симпатизировали движению националистов и желали, чтобы турецкий вопрос был разрешен успешно, «на той основе, которая составляет главный пункт программы националистов, т. е. сохранения неделимости Турции».

Англия оказала сильное давление на Францию, и когда французы и англичане встретились в Лондоне накануне Рождества 1919 года, глава французской делегации Вертело, кадровый дипломат, директор политического департамента министерства иностранных дел, позволил себе шокирующее заявление:

— Завоевание турками Константинополя ознаменовало конец Средневековья; их изгнание ознаменует новый период. Что же касается так называемого национального движения, то это самый обыкновенный блеф, и после первых же военных столкновений все станет на свои места…

Сложно сказать, от чьего имени говорил Вертело, но сюзники подтвердили, что Турция сократится до части Анатолии, потеряв Стамбул, проливы Босфор и Дарданеллы, Фракию, Курдистан, власть над Измиром, Восточную Анатолию до Эрзурума и свою армию.

В Лондоне Франция не решилась на открытое выступление против Англии в силу своей зависимости от нее в европейских делах.

«В этот период, — писал по этому поводу Жак Кайзер, — вся французская внешняя политика натолкнулась на мучительную дилемму: дать свободу действий Англии на Востоке в надежде заполучить ее поддержку на Рейне или противодействовать Англии на Востоке и таким образом остаться с глазу на глаз с Германией.

Судя по всему, Франция предпочла пойти навстречу английским требованиям на Востоке, дабы иметь возможность получить поддержку английских союзников на Рейне».

И, конечно, она решила выжидать, поскольку прекрасо понимала, что решить еще не значить сделать…

И все-таки Кемаль выиграл!

Да, в Лондоне приняли жесткие решения, но ни Лондон, ни Париж даже не заикнулись при этом о создании Великой Армении.

А еще через десять дней правительство Великобритании заявило Парижу, что больше не хочет… изгнания турок из Стамбула.

А это была уже победа!

Пока еще никем не призанный Кемаль не только говорил на равных с представителем одной из стран-победительниц, но и был услышан в Европе.

Другое дело, что в данном случае Англия и Франция боролись больше между собой, нежели с Кемалем.

И тем не менее…

Кемаль согласился на сотрудничество с Францией при условии, что «наша независимость будет защищена по отношению к другим нациям».

Одновременно он одобрил временное прекращение всяких военных действий в Киликии.

Кемаль был удовлетворен переговорами в Сивасе.

Тем не менее, уже 27 декабря в Мараше началось антифранцузское восстание.

Справедливости ради надо заметить, что Кемаль не смог бы предотвратить его даже при всем желении.

Поскольку обстановка в Мараше накалилась до предела.

Сигналом к выступлению турецкого населения города послужило появление в Мараше организованной националистами в Эльбистане группы четников.

Этот отряд, состоящий из ста всадников, ворвался в город и, устремившись к цитадели, водрузил там турецкий флаг и одно из своих религиозных знамен-текке.

Отряд исчез прежде, чем французы смогли сориентироваться и что-либо предпринять.

Турецкое население города — беднота, ремесленники, в основном низшие слои направили свой гнев в первую очередь против сотрудничавших с французами высшего мусульманского духовенства и богачей.