Ататюрк. Особое предназначение

Но в то же самое время он был против Зии Кёкальпа, предсказавшего для Турции латиноамериканскую модель, где власть переходит из рук одного генерала в руки другому.

Именно поэтому он и попросил Национальное собрание собраться на закрытое заседание.

— Я, — заявил он, — был вынужден выполнять функции главнокомандующего, чтобы не подвергать родину опасности, которую представляет отказ снова утвердить закон о полноте власти…

В следующее же мгновение его голос потонул в реве возмущенных оппозиционеров.

Более того, некоторые из них выхватили пистолеты и холодное оружие.

Но Кемаля напугать было сложно.

— Национальное собрание, — презрительно заметил он, — это не сельская кофейня…

В наступившей мертвой тишине началось голосование.

Кемаль снова победил.

177 голосов «за», 11 — «против» и 15 — «воздержавшихся».

Как поговаривали злые языки, люди Кемаля основательно «поработали» с теми, кто совсем еще недавно голосовал против него.

Да, Кемаль снова победил.

Но особой радости он не испытывал.

Да и какая могла быть радость, если люди так легко забывали ту роль, которую он играл с начала борьбы за независимость?

И продолжал играть.

Как быстро они забыли свой страх тех дней, когда греческие армии рвались к Анкаре.

А теперь хотели обойтись без армии?

Что это наивность, или обыкновенная тупость?

Да какая в принципе разница, что, главное, что они мешали ему идти вперед по дороге, усыпанной далеко не розами?

— Некоторые члены «Второй группы», — откровенно сказал он Халиде Эдип по этому поводу, — заслуживают, чтобы их линчевала толпа из-за той опасности, какую представляет их безответственность…

Но в то же время он понимал, что пока он вынужден работать именно с этим составом меджелиса, ему надо сделать все возможное, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу.

Если Национальное собрание опасалось его диктатуры, надо его успокоить.

И Кемаль не стал возражать против проекта закона, отбирающего у него право назначать министров и ставящего на голосование пост председателя Совета министров.

Более того, он уговарил Рауфа баллотироваться на этот пост.

Оно и понятно!

Рауф больше нравится оппозиции, рассчитывающей, что бывший морской офицер, герой, будет честным и спокойным главой правительства, умеренных взглядов, чтобы нравиться консерваторам, и достаточно энергичным, чтобы удовлетворить армию.

Рауф хотел возглавить Совет министров, но опасался вмешательства Кемаля:

— Брат мой, — сказал ему Кемаль, — я даю тебе слово, что соглашусь с тем, чтобы председатель Совета министров формировал правительство, и я уверяю тебя, что не буду вмешиваться…

Через несколько дней Рауф стал председателем Совета министров.

В своем стремлении успокоить оппозицию Кемаль пошел еще дальше и оставил пост президента «Первой группы», который он доверил Али Фуаду.

Через несколько дней Кемаль отправился в гости к Рефету, где его ждали Али Фуад и Хусейн Рауф.

Кемаль вспомнил прошлое, поворил о политическом будущем страны и об отношениях в Национальном собрании.

Неожиданно для всех он вдруг заявил:

— Я знаю, как победить оппозицию, но сейчас это делать неразумно, потому, что позже у нас не будет надобности делать это…

Друзья попросили его объясниться подробнее и не поддаваться эмициям.

Кемаль улыбнулся.

— Я услышал вас, — сказал он. — Завтра я представлю Национальному собранию мои идеи о будущем страны…

Они расстались перед самым рассветом, а через несколько часов гази прибыл в Национальное собрание в форме маршала.

— Очень скоро, — заявил он депутатам, — мы вернем Измир, Бурсу, Стамбул и Фракия!

Не ожидавшие ничего подобного парламентарии долго аплодировали ему.

А затем…

— Но для этого, — продолжал Кемаль, когда овации стихли, — я должен снова занять то место, которое вы доверили мне, когда мы начали защиту нашей священной цели…

Иными словами, ему должны вручить все те же ярезвычайные полномочия.

Сложно сказать, о чем думали в этот момент депутаты.

Но всего через несколько минут они снова наделили Кемаля всей полнотой власти, как военной, так и политической.

Только теперь на неограниченный срок!

Глава XIX

После избрания Рауфа премьер-министром, Февзи остался начальником Генерального штаба и членом правительства.

Военное министерство Кемаль доверил своему старому приятелю Кязыму Озальпу.

Чем страшно обидел Карабекира.

С каждым днем тот все подозрительней смотрел в сторону Кемаля, а затем вдруг потребовал создать сенат!

В июле оппозиции депутаты снова принялись обвинять его в нежелании как можно быстрее закончить войну.

Ему снова пришлось убеждать их в том, что армия еще не готова и что о степени ее готовности могут судить только сведущие в этом люди.

Конечно, его бесили эти глупейшие требования.

Он и сам был бы рад как можно скорее выбить греков из Анатолии, но у него не было той волшебной палочки, с помощью которой можно было в мгновение ока создать мощную армию.

— Нам, — говорил он по этому поводу, — нужны винтовки, снаряды, пушки и пулеметы, — заявил он, — а когда у нас будет все это, то мне понадобится все то же самое…

А его принуждали с измотанными войсками выступать против мощной военной силы.

И кто?