Ататюрк. Особое предназначение

Кемалю приходилось трудно, и неслучайно журналист Якуп Кадри в порыве откровения писал: «Если бы Кемаль не опирался на верившую в него армию, он не только не мог бы влиять на Собрание, но и вообще вряд ли бы остался в живых.

И то, что за ним словно тень повсюду следовала его вооруженная с ног до головы и готовая на все охрана, являлось лучшим подтверждением этого».

Как того и следовало ожидать, перемирие и упразднение султаната открыли ящик Пандоры.

Навязывая перемирие, отправляя Исмет-пашу на конференцию в Лозанну, добиваясь отмены султаната, Кемаль заставлял принимать решения по его собственному выбору.

В ходе войны депутаты мирились с его жестокостью, и надменностью, посокльку были объединены общей для всех задачей — победить.

Но стоило только ситуации измениться, как оппозиция сменила тон и беспощадно критиковала Кемаля.

И он терпел нападки людей, которые не сделали для старны и сотой доли всего содеянного им.

Как терпел и нового халифа, который неожиданно для всех уже через неделю после своего избрания стал провлять необычайную активность.

По всей видимости, халиф решил играть важную политическую роль и быстро завоевывал необходимый для этого авторитет.

Его выезды на религиозные церемонии каждую пятницу в экипаже с четверкой белых лошадей производили должное впечатление.

В свободное от молитв время он принимал иностранных дипломатов, встречался с Кязымом Карабекиром, Рауфом и Рефетом.

С последним у него устанавились настолько доверительные отношения, что Кемаль был вынужден заменить Рефета.

Дело дошло до того, что некоторые депутаты требовали организовать политические контакты между Национальным собранием и халифом, признавая, таким образом, его властные полномочия.

Чрезмерная активность нового халифа раздражала Кемаля.

Он часто повторял, что национальный суверенитет не делится на части и принадлежит только нации.

А вот о том, что Турция уже не нуждается в халифе, Кемаль пока молчал, понимая, что общественное сознание еще не созрело для подобных перемен.

Оппозиция в Анкаре безжалостно критиковала плохую работу Исмета в Лозанне.

Да и какой из Исмета дипломат?

Так, недоразумение.

Другое дело отвергнутый Кемалем Рауф с его героическим прошлым и знанием английского языка!

Кто был в этом виноват?

Только Кемаль и его авторитарная политика.

А навязанное Кемалем перимирие?

Настоящий позор.

И если бы не упрямство Кепаля, Стамбул давно бы уже был совобдным.

Вот к чему приводит узурпация власти!

Кемаля открыто обвиняли в диктаторстве и критиковали за его пренебрежительное, а порой и презиртельное отношение к оппозиции.

Досталось и армии.

При каждом удобном случае депутаты осуждали поведение ряда офицеров в Измире и то, как происходило продвижение ряда военных по службе.

Кемаль прекрасно понимал, что, несмотря на все его заслуги, спокойной жизни у него не будет.

Что ему оставалось?

Создать свою партию, а затем распустить непокорный парламент и набрать в него более покладистых депутатов.

Своих депутатов.

Поскольку от этого зависела не только судьба самого Кемаля, но и будущее страны.

Начал Кемаль с партии…

6 декабря 1922 года Кемаль собрал журналистов представителей «Национального суверенитета» и двух других газет.

— Я, — сказал он, — прошу вас опубликовать обращение ко всем патриотам, деятелям науки и искусства и призвать их разработать программу на демократической основе. Претворять эту программу в жизнь будет Народная партия…

Кемаля снова не поняли.

Более того, пытались отговорить.

По мнению окружения Кемаля, ему надлежало придерживаться нейтралитета, а не ввязываться в борьбу интересов и идей.

Да и какая могла быть партия, когда еще не был подписал мирный договор и было необходимо любой ценой сохранять единство страны.

До них так и не дошло то, что Кемаль задумал создать партию, которая объединит все социальные слои общества и будет опираться на анатолийский народ.

Это должна быть поистине народная партия, которая поможет Кемалю осуществить задуманное.

Опираясь на народ, Кемаль сможет добиться политической легитимности, в чем ему отказывает оппозиция; в таком случае оппозиция обречена на уход с политической сцены.

Кемаль не запрещает оппозицию, она просто станет бесполезной.

В декабре 1922 года в Анкару пришла сенсационная весть о гибели Энвера в Средней Азии.

Некоторое время победители не могли идентифицировать труп.

По свидетельствам эмигрантов, Энвер был погребен на кладбище Хазрати Султан, что в 3 каронах от долины Алуча.

Итогом авантюры Энвера явилось не только крушение джадидизма и поражение младотурецкого движения, но и дискредитация эмиристского басмачества.

После Энвера басмачество резко пошло на убыль. Часть джадидов и басмачей отказалась от военного сопротивления и пошла на сотрудничество с большевиками.

Конечно, его гибель огорчила многих бывших, хорошо помнивших своего лидера и в глубине души все еще надеявшихся на то, что рано или поздно, но именно он возглавит оппозицию в ее борьбе с Кемалем.

Что чувствовал сам Кемаль, услышав о гибели своего злого гения?