Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1

Когда он оказался в кабинете бюро, опрашивающие вернули Беляева к событиям прошедшей осени. Они хотели знать, агитировал ли он в пользу оппозиции, «вербовал ли сторонников в учебной группе?» «Вообще в процессе дискуссии разговоры были, но не с целью вербовки», – уверял Беляев. Недаром отец, «каторжник», писал сыну: «Оппозиция – мальчишество»[1748].

Выступая один за другим во время прений по этому делу, члены бюро выразили свое недоверие версии Беляева. Им казалось, что он приуменьшал свою оппозиционную деятельность, выгораживая себя.

Фельбербаум: Беляев очень хитрый, ловкий оппозиционер. Неверно то, что он только разговаривал в процессе дискуссии, а не агитировал, не вербовал односторонников. Чувствуется лицемерие.

Руженков: В заявлении Беляев говорит, что он объективный, тихий оппозиционер, на деле же он показал себя ярым оппозиционером. До сих пор в общежитии (монастырь) распространяется нелегальная литература, это дело рук Беляева. Вред, причиненный Беляевым, нисколько не меньше, чем Горбатых, и потому он должен получить то же наказание.

Образов

: <…> Беляев говорит, что до дискуссии не был знаком ни с кем из оппозиционеров, практика же показала, что, приехав сюда в момент дискуссии, он зарекомендовал себя основательно заряженным оппозиционером. Почему он ст[ал] оппозиционером, возможно, что будни революции Беляеву не по душе как человеку с изрядным военным стажем. Несмотря на хитрость, чувствуется, что он до сих пор убежденный оппозиционер. Со слов живущих в общежитии, он надоел со своими взглядами и навязыванием этих взглядов. Напакостил изрядно, нужна самая суровая мера партвзыскания.

Красников: Беляев прекрасно понимал неумение работать местной организации, и поэтому он действовал объективно. Неверно, конечно, что его взгляды совпали только в момент дискуссии со взглядами оппозиции. Совершенно [не хватает] искренности.

Очень сомнительным было утверждение Беляева, что «из литературы читал только контртезисы, несмотря на попытки читать другую литературу».

«Никто не поверит тому, что он пытался достать контрреволюционную литературу, но не мог», – сказал Фельбербаум. Пивнев развил эту мысль: «Беляев говорит, что т. к. он человек здесь новый <…> ему не доверили нелегальной литературы. Это неверно, т. к. Луговиер, имеющий несравненно меньший удельный вес, эту литературу получал. Выгораживание этим мотивом не годится».

Особенно волновал бюро пиетет Беляева перед Троцким. Этот момент обсуждался с пристрастием.

Вопрос

: Согласен ли с тем, что партия назвала Троцкого контрреволюционером?

Ответ: Поскольку он связался с заграничными правыми – поступил антипартийно, назвать же прямо контрреволюционером не могу, благодаря тому, что он талантливый вождь в прошлом.

Такая преданность главарю оппозиции подорвала бы любую защиту. В конце концов, только те, кто покаялся, могли быть прощены, а Троцкий оставался при своих убеждениях.