Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1

Не отрицая наличия объективности со стороны общего собрания при разборе моего дела, считаю, что поводом к вынесению столь сурового решения послужило отчасти малое знакомство ячейки со мной, с другой, введение в заблуждение собрания отдельными товарищами. <…> При разборе моего дела секретарь ячейки тов. Кликунов упирал на то, что в Бюро коллектива подали заявления, указывающие на мою «подрывную» работу после съезда. Клевета в том смысле, что меня хотят изобразить как убежденного оппозиционера, который неисправим. На собрании я настаивал на оглашении фамилии подавшего заявление, в том мне было отказано. Я же считал и считаю, что если член партии знает что-либо о другом члене партии, что-либо порочащее, то он должен об этом прямо и откровенно заявить, как и делали выступавшие на собрании товарищи. В противном же случае (прикрываясь заявлением) человеком может руководить какое-то личное чувство или непонимание вопроса.

Одному из «авторов» заявлений я на другой день поставил вопрос в лоб: «Ты писал то-то и то-то»? На что он мне ответил: «Что ты, да разве я позволю[?], я же, мол, могу отличить шутку от действительности» и даже добавил «провались я на этом месте». И все же этот товарищ заявление писал. Как это назвать, товарищи? Иезуитство или провокация? Или еще как? И на таких заявлениях базировать исключение из партии и вышибать из рядов ВКП человека, отдавшего лучшие годы делу революции и партии, как негодную рухлядь, по-моему, не годится.

В заключение Беляев рекомендовал себя как «честного» партийца и просил партию не спешить с его исключением.

Пребывание вне рядов партии я для себя считаю немыслимым, ибо за восемь лет пребывания в партии сросся с нею неразрывно и привык работать под руководством партии. Кроме того, если бы на самом деле после решений съезда (по всем вопросам) у меня остались бы неразрешенные вопросы, я (несмотря на обвинение меня в неискренности и хитрости) нашел бы в себе мужество открыто сказать об этом партии. <…> События международного и внутреннего порядка лишний раз подтверждают необходимость самой напряженной и бдительной работы всей партии, сомкнувшись плечо к плечу. С этой точки зрения прошедшая дискуссия является роскошью, и дорого стоившей роскошью. Шахтинское дело, результат Женевской конференции, шумиха в различных палатах и парламентах настойчиво напоминают нам о некотором расписывании, которому пора положить конец и перейти к строго деловой работе. В этом деле благополучия рабочего класса залог нашей твердости и мощи[1755]

.

7. Сопротивление