Бедовый месяц

Я попыталась представить лицо Филиппа, но оно так сверкало, что ничего разглядеть не удавалось. Пришлось вспомнить, что именно мне больше всего понравилось на портретной карточке, присланной летом с предложением о знакомстве.

– Мне нравится его нос, – заключила я. – И губы! Отличные губы!

– Вот и хвали их, – посоветовала Лидия. – Главное, при этом не забывай изображать милую дурочку. Мужчины обожают восхищенных милых дурочек, которые осыпают их комплиментами.

Однозначно мы с Лидией знакомы с разными мужчинами.

Как выяснилось, еще умная книга о приручении мужей в домашних условиях советовала непременно задерживаться хотя бы на десять минут. Лучше, конечно, на полчаса, если в супруге уже достаточно выдрессирована выдержка.

К семейной жизни Филипп был упакован не только выдержкой, но фанатичной пунктуальностью, и в холл гостевого дома я спустилась раньше. На пресловутые десять минут. Вдруг вместо клубного зала сначала заверну в дегустационный, а потом начну искать место встречи методом перебора? По внутреннему ощущению я практически опаздывала!

Придерживая длинный подол весьма смелого платья в приглушенном цвете «туманная роза», не шла, а буквально летела… вперед. В принципе вперед, без особого направления. Ближе к центру холла в голову пришла светлая мысль, что ноги несут меня к парадным дверям и следует немедленно поменять траекторию. А лучше спросить, куда эта траектория должна вывести. Иначе недолго обнаружить себя на полпути к Сумрачному пику в компании снежной бабы.

Завидев коридорного, я резко дернулась в его сторону. Оказалось, что не только к коридорному, но и наперерез темноволосой леди, и мы столкнулись. Она выпустила из рук блестящую вечернюю сумочку, игриво сверкнувшую в воздухе. Я за свою цеплялась мертвой хваткой, как посреди рыночной площади в Энтиле. Захочешь – не отберешь.

– Простите, мадам! – выпалила на одном дыхании, инстинктивно выбрасывая заклятье.

Сумочка зависла на уровне колен, осыпаясь золотистыми магическими искрами. Все вместе переливалось в ярком свете огромной хрустальной люстры, словно модный аксессуар фонтанировал блестками.

– Занимательно, – хмыкнула брюнетка и с любопытством уточнила: – Долго так может висеть?

В ответ на вопрос сумочка перестала плеваться искрами и немедленно плюхнулась на пол. Мы явственно услышали, как внутри что-то звякнуло и, похоже, расколотилось.

– Недолго, – прокомментировала я.

Незнакомка была эффектной: волосы цвета красного дерева, идеальной формы темные брови, неестественно синие глаза, совершенно точно подкрашенные специальным составом, и платье возмутительного красного цвета. Сразу видно, что дама никогда не ходила в ателье с теткой Марджери, сквозь зубы цедящей, что благородная леди обязана любить столь же благородные приглушенные тона. В общем, в точности как она сама.

Незнакомка чего-то ждала и не торопилась наклоняться за сумочкой. В общем-то, я тоже не собиралась наклоняться. Придерживая подол, подвинулась на тот случай, если она решит нырнуть к полу, и снова извинилась:

– Простите еще раз. Неловко вышло.

– У вас же нет глаз на затылке. – Брюнетка выразительно покосилась на сумочку, как бы прозрачно намекая, дескать, из-за кого упало, тому и сгибаться, как дурочке, посреди шикарного холла, теряя вещи и достоинство.

– Надеюсь, ничего не разбилось, – добавила я.

Не знаю, сколько бы мы так переглядывались, пытаясь выяснить, какая из нас больше благородная леди, но подскочил давешний коридорный и спас ситуацию. Шустро подняв сумочку, он попытался сначала сунуть ее мне, обнаружил, что я уже была, так сказать, при аксессуаре, и вернул хозяйке.

Пока парень не успел сбежать, чтобы спасти еще каких-нибудь благородных леди от ссоры, я попросила проводить меня в клубный зал и коротко попрощалась:

– Хорошего вчера, мадам.

– И вам, леди Торн.

– Мы знакомы? – насторожилась я, судорожно вспоминая, не стояла ли эта мадам в крикливой стайке великосветских ворон, сегодня днем окруживших Филиппа.

– Нас не представляли. Я знакома с вашим мужем, – пояснила она.

Другими словами, специально остановила, чтобы донести до новоявленной супруги Филиппа эту ценную информацию. Внутри неожиданно опалило.

Всегда считала себя неревнивой. Святая наивность! Оказалось, мне было некого ревновать. Одного не понимаю: почему собственническое чувство вдруг проснулось по отношению к мужу? Захотелось вцепиться мадам в идеально гладкие волосы и вытрясти если не правду, что ее связывает с Филиппом, то хотя бы шпильки из прически.

– Хотите, чтобы я передала Филиппу привет? – строя из себя дурочку, уточнила я.

– Не утруждайтесь.

Она изобразила слабую улыбку и, едва заметно кивнув (да и не кивнув вовсе, а словно дернув головой в нервной судороге), отошла с дороги. Учитывая, что клубный зал находился в другой стороне, наоборот не освободила путь, а загородила. Пришлось обходить по дуге.