Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Харизматическая доктрина была более полно развита Кальвином.[182] Его сочинения образуют политическую теорию буржуазии того времени, которая главным образом заботилась об установлении сильной принудительной государственной машины. Кальвинистская доктрина полностью разрывала со средневековой мыслью во всех ее аспектах — теологическом, философском, политическом и социальном; в то время как Лютер противопоставлял зло мира справедливости евангельского строя в той мере, в какой последний содержал в себе зерно возможного протеста и революции, Кальвин устанавливал между мирским и религиозным царством гармонию, навязывая свою веру государству. Новая вера была не верой Нагорной проповеди но верой Десяти заповедей, а теология была не схоластической, но позитивистской. Согласно Кальвину, человек — это не рациональное существо, наделенное светом разума; он неспособен воспринять какие-либо рациональные принципы и руководствоваться ими в своей жизни. Его разум поврежден, опутан бесчисленными заблуждениями и ослеплен.[183]

Его разум и рассудок развращены после грехопадения, а его «целостность понимания»[184] разрушена, и поэтому достичь истины для него невозможно. Он может достичь ее только в очень ограниченной области. Эта «ограниченная область» создает внутреннюю связь между кальвинизмом и эмпиризмом, экспериментальной позицией того периода, который последовал далее. Кальвин учитывает определенную способность «воспринимать земные проблемы, те, что не касаются ни Бога, ни царства истинной справедливости или бессмертия будущей жизни, но связаны с жизнью в настоящем».[185]

Истина никогда не будет достигнута посредством рационального процесса. Человек должен ограничиться «политической доктриной, искусством справедливого правления, механическими искусствами, философией и всеми теми профессиями, которые называют свободными».[186] Философия и политические доктрины никогда не смогут достичь окончательной истины; в наше время можно было бы сказать, что они касаются только поиска верных средств для обнаружения целей. Позитивизм Кальвина еще более явно обнаруживается в том обстоятельстве, что методологические принципы, которые он признает достоверными, являются результатом индукции и обобщения повседневного опыта.[187]

Достоверность и универсальность никогда не являются следствием таких научных процедур.

И все же каждый человек имеет в себе зерно разума, и это отличает его от животных. После грехопадения человечество было бы потеряно, если бы Бог не оставил в нас каплю разума, которую мы можем назвать «милосердием Бога для всех».[188] Как это зерно может созреть и прорасти? Не посредством процесса человеческих рассуждений — это совершенно определенно — но только через особую избранность к благодати. Вселенская благодать, потенциально объемлющая всех людей, становится осуществленной только через наделение Богом человека особыми состояниями. Кальвин здесь возвращает нас к нашему рождению с целью показать, что разум, которым мы обладаем, это дар Бога, а не естественное обладание». Когда дитя покидает утробу своей матери, какой мудростью оно обладает?… Ребенок меньше, чем самое бедное животное… Как получается, что мы обладаем духом разумения, когда взрослеем? Необходимо, чтобы Бог его нам дал».[189]

Избранность для благодати — это не награда за благочестивую жизнь или за добрые деяния; она может быть дарована даже язычнику.[190] Хотя пути Бога неисповедимы, они не следуют случайным курсом — все неумолимо предопределено волей Бога.

Но как люди должны узнавать, наделены ли их собратья благодатью Бога? Ответ — это их успех. Правитель, судья, успешный бизнесмен, политический лидер, юрист, врач, фабричный диспетчер, рабовладелец — все обязаны своим положением благодати Бога. Поэтому они должны повиноваться. Харизма распространяется на каждого, обладающего властью, на каждую сферу жизни, каждую профессию и каждое состояние.