Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг.

Расы существуют, никто этого не отрицает, и раса может быть определена как группа индивидов, обладающих общими признаками, передаваемыми по наследству, которые достаточно ясно отделяют одну группу от других.[215] Поскольку мы не касаемся антропологических проблем, мы можем обойти вопрос о том, каковы эти различия и когда они в достаточной мере выражены. Мы не заинтересованы и в принятии какой-либо особой классификации рас; мы согласны с огромным большинством антропологов, что не существует высших и низших рас и что нет никакой связи между расовыми и культурными атрибутами, которую можно было бы установить с помощью научных знаний. «Так называемое расовое объяснение различий в человеческом поведении и в культурных достижениях — это либо глупость, либо обман».

[216] Мы также согласны, что нет чистых рас, что «каждая цивилизованная группа, о которой мы осведомлены, является гибридной группой, — факт, на деле опровергающий теорию, что гибридный народ ниже, чем чистокровный».[217]

Научные аргументы мало способствуют пониманию германского расизма. Например, мало пользы в том, чтобы критиковать расизм, указывая, что термин «арийский» не обозначает общее устройство скелета или состав крови, или какое-либо иное физическое или биологическое сходство, но просто отсылает к общему лингвистическому истоку. Даже открытия национал-социалистической антропологии лишь в незначительной степени были включены в корпус национал-социалистической философии, которая просто говорит об арийских расах или о нордическом и германском превосходстве. Вместо того чтобы опровергнуть расовую теорию, мы попытаемся понять ее социальное, политическое и культурное значение. Такая попытка уже была сделана. Ученые обращали внимание на внутреннюю связь между расизмом и преследованием меньшинств, связь, характерную для инквизиции, крестового похода против альбигойцев и кампании против французских гугенотов, и интерпретировали расовое преследование как современную форму религиозной нетерпимости и истребления ересей. На таком основании расизм описывался как идеология, предназначенная для защиты и оправдания «неравных гражданских прав».[218] Эта теория, конечно же, верна, но помогает ли она нам понять, почему расизм вытесняет национализм и почему антисемитизм, являющийся германской формой расизма, принимается не просто как механизм преследования, но как настоящая философия жизни, пропитывающая все национал-социалистическое мировоззрение в целом? Мы будем в состоянии решить проблему только на основе анализа функций различных понятий, имеющих к ней прямое отношение.

Раса — это полностью биологический феномен: понятие народа содержит в себе смесь культурных элементов. Общее происхождение, общее географическое расположение, общие обычаи, общие язык и религия — все играет роль в создании народа, хотя частное значение различных элементов может меняться в зависимости от исторической ситуации.[219] Понятие избранной расы,

излюбленный термин в Германии, основывается тем не менее прежде всего на биологических признаках; культурные элементы используются только для того, чтобы отличить различные группы внутри одной расы.

Нация, наоборот, — это в первую очередь политическое понятие. Оно предполагает идею государства, без которого нация не может быть понята. Народ становится нацией, если он обладает осознанием общих политических целей, если он способен к достижению и сохранению общей политической воли. Такой выдающийся политический деятель, как Дизраэли, отвергал само понятие народа. «Выражение „народ” — это чистая ерунда. Это не политический термин. Это выражение из естествознания. Народ — это вид; цивилизованная общность — это нация. Теперь нация — это достояние искусства и достояние времени».[220]