Беглая княжна Мышецкая

Чертыхнувшись, князь Трофим на прощание что-то сказал хозяину постоялого двора, на что Демьян согласно закивал головой, и пошел по настилу от крыльца к конюшне, взнуздал своего коня и вывел его вслед за Михаилом. Подсадив Дуняшу, сотник внимательно осмотрел сбруи коней – не попорчены ли с каким злым умыслом? – легко вскочил в седло, помахал Демьяну рукой на прощание и выехал из ворот на поляну.

Княжна Лукерья, так и не обмолвившись мужу о ночном приключении, внимательно следила за каждым движением князя Трофима, догадалась, что тот упреждал хозяина постоялого двора, чтобы направил воеводских ярыжек вслед за ними именно к тому шалашу, где придется им ночевать, с невольной досадой в последний раз оглянулась на притихшее озеро, и поехала впереди вместе с князем Трофимом, давая возможность Михаилу ехать след в след за драгунским ротмистром. Дуняша, несмотря на строгий наказ княжны, не утерпела и, когда передние всадники были шагах в двадцати от них, шепнула Михаилу, подтверждая слова брезгливой миной на полных губах:

– Плохой человек этот князь Трофим!

Михаил удивился, глянул на строгое лицо девицы, не удержался от улыбки и спросил:

– Отчего же, Дуня? Смотри, как ладно он сидит в седле, строен, красив, чисто сокол!

– Со-о-кол, – с презрением фыркнула Дуняша. – Не хвала соколу, ежели он добычу на гнезде бьет, как тот ястреб-стервятник! Настоящий сокол добычу бьет только на лету!

Михаил тихонько рассмеялся, удивляясь познаниям девицы в делах соколиной охоты.

– Аль он тебя чем обидел? Скажи, я мигом его окорочу так, что этот князюшка не посмеет более высовывать свое свиное хрюкальце!

Дуняша сочла нужным сказать не о ночных происшествиях, связанных с посылкой полового парня Луки к пронскому воеводе с изветом на сотника, коль княжна приказала молчать, а о другом:

– После завтрака, когда ты с Демьяном был уже в сенцах, этот князь возьми да и скажи моей госпоже такое: «Не лучше ли, княжна Лукерья, вам отказаться от услуг чужого простолюдина? Прикажите сотнику Аристову возвратиться в Синбирск, а я сам с огромным удовольствием буду сопровождать вас до Москвы. И передам вас целехонькой в руки вашей тетушки!»

Михаил вскинул брови так резко, что маленькая родинка над левым глазом поднялась к глубокой продольной складке лба, кровь прихлынула к вискам, и он с трудом сдержал бранные слова, которые едва не слетели с его губ:

– И что же княжна ему в ответ?

– Она сказала, что не может, да и не хочет отменять приказ воеводы князя Милославского. Сотнику велено ее проводить до Москвы, он и проводит. А князь Трофим пускай поступает, как ему велит его ратный долг. Может ехать с ними, а может и скакать быстрее по своим делам, они ему не помеха. До сей поры ехали бережно, так же бережно и далее поедут.

– Молодец, Луша! Хорошо ответила. И что же князь Трофим после этого? Успокоился?

– Заговорил о погоде… Надо нам остерегаться этого драгуна, Миша, не доверяй ему.

– Ты умница, Дуня. Я и на полушку ему не доверяю. Что-то он больно извилист весь, как уж под вилами! Будем смотреть за ним не в оба, а во все шесть наших глаз!

Пополудни повстречался им на тракте еще один постоялый двор, также обнесен новым высоким забором, с крепкими воротами. Угрюмый хозяин с черными раскосыми глазами, с коротко остриженной бородой, в которой уже щедро поблескивали седые волосы, открыл двери рубленой просторной избы, спросил, будут ли гости обедать и останутся ли ночевать?

– И отобедаем, и комнаты нам приготовь почище, – не спрашивая согласия спутников, за всех ответил князь Трофим. Михаил молча переглянулся с княжной Лукерьей, как бы спрашивая, почему Демьян сказал им про какой-то шалаш, а не обмолвился, что по пути будет еще жилье до наступления ночи?

«Надеялся князюшка, что воеводские ярыжки нагонят нас либо здесь, пока будем обедать, либо в том шалаше, если припоздают», – догадалась княжна, но виду не подала, решила играть с князем в прятки до последней возможности, чтобы не брать на душу еще один тяжкий грех. Она напустила на себя озабоченный вид и сказала, с усмешкой покачав головой:

– Нешто так должен поспешать государев гонец с вестями от войска? Воевода князь Юрий Никитич прознает – быть большому гневу! Надо спешить, князь.

Драгунский ротмистр едва не вскипел на такую проповедь, но тут же совладал с нервами, покривил губы и небрежно ответил:

– Добрые вести можно и не так спешно доставлять к государю. Побили воровскую ватагу – ну и ладно! Это же не нашествие крымского хана с несметным войском, чтобы загонять коней по дороге со страшным сообщением.

– Воля ваша, князь Трофим, а мы обедаем на скорую руку и отправляемся дальше. Надоела мне эта дорога, седло, хочется хоть на день-два, да пораньше приехать в Москву.

Князь Трофим снова скорчил недовольную мину, потом развел руками, с сожалением проворчал:

– Не понимаю вас, княжна Лукерья! Через три-четыре часа начнутся сумерки, где ночевать будем?