Беглая княжна Мышецкая

– Атаманскую чарку вина доброму вестнику! Живо! Ну вот, братцы казаки! А мы было хвосты под брюхо поджали от первой оплошки! Битый завсегда умнее небитого! Наши атаманы еще не так покажут себя, когда и мы в подмогу им из Усолья на Москву выступим с новым войском! Так что, браты-казаки, тот конфуз под Синбирском, что пал на нашу голову, еще не крах! Малость очухаемся и пойдем сызнова крушить боярскую силу, выводить из Москвы злоехидное племя! Гоже так, казаки!

– Гоже, батько! Так тому и быть!

– Погибель на голову нашим притеснителям! В куль да в воду всех Милославских да Борятинских!

Казаки ответили громкими криками, славя победное войско походных атаманов, да и своего батьку Степана Тимофеевича.

Окрыленные добрыми известиями, три струга походного атамана Романа Тимофеева с сотней самарских стрельцов Михаила Хомутова, с двумя пушками и двумя бочками пороха, взятыми в Самаре, пошли вниз к переволоке, чтобы укрепиться в Усолье – там собираться новому войску для новых походов.

Глава 3. Горькая разлука

1

Походный атаман Роман Тимофеев в тесной горнице бежавшего из Усолья земского старосты принимал вновь прибывающих к войску ратников. Уже три дня, как он с самарскими стрельцами Михаила Хомутова прибыл в Усолье, и всякий час караульные казаки ведут к нему одиночных, а то и по три – пять человек, которые на окрик казаков у дальних подступов отвечали, что идут к атаману Разину, полагая, что он и сам стоит здесь со своими донскими казаками. Приходили окрестные солевары с порченными солью руками и с белыми лицами от тяжкой работы, приходили бобыли, не сыскавшие из-за смутного времени обычной на Волге бурлацкой горькой доли, шли с Жигулей с «починок» мужики. Эти объясняли свой приход просто:

– Доведись боярским псам верх взять над атаманом Разиным, так и нашим «починкам» на свободных землях недолго быть без их тяжкой лапы – сыщут в потаенных уголках Жигулей и податями удушат. А то и того хуже – похолопят всех под свое ярмо!

– Ну, добро. Оружайтесь покудова чем можете, хотя бы и тяжким дубьем, а там, глядишь, и пищали да сабли вам добудем, – отправляя новоизбранных к сотнику Ивану Балаке для обучения, говорил им так в напутствие Роман Тимофеев.

Приходили и те, кто, бежав из-под Синбирска, укрывался по лесам или в крестьянских дворах, на гумнах или в омшаниках, подальше от пытливых глаз сотских да пятидесятских. Прослышав, что атаман Разин объявился в Усолье, тайком пробирались к нему.

Оська Путиловец привел с собой четыре десятка ратников, половина из них служили казаками на засечной черте и уже были под Синбирском в сражениях. Поклонился Роману Тимофееву, тряхнул крупной с проседью головой, в покатых плечах чувствовалась изрядная сила бывалого ратного человека. О себе неспешно сказал так:

– Служил я, атаман, в стрельцах конных более семнадцати лет, а как быть Степану Тимофеевичу по весне на Волге, так я к нему из Астрахани и сошел без отпуска…

– Сбежал, стало быть, от службы, стрелец? – усмехнулся Роман Тимофеев, распрямляя уставшие ноги, – худосочен был старостишка усольский, стол себе сготовил низковат, так что и ноги некуда коленями всунуть.

– Сказал сослуживцам на случай какого сыска, что пошел в Казань постригаться в монахи, – хохотнул Оська, и лицо его покрылось морщинами, со щек уходящими в долгую с сединой бороду. – В Саратове дождался атамана Разина, там и пристал к казакам, в отряд Лазарки Тимофеева. И на бой со стрельцами и рейтарами воеводы Борятинского ходил под Свиягу. А после боя того три дня скрывался в подполе у одного добросердечного мужика в Конной слободе, что под Синбирском. Девятого числа октября воевода Борятинский сошел из Синбирска на засечную черту, а я ночью побежал на юг, разумея потом у переволоки на чем ни то сплыть на Понизовье. А тут тайный слушок пошел между мужиков, что жив-де Степан Тимофеевич и стан имеет в Усолье. Собрал я тех, кто к нам прилепился по дороге, да и пришел сюда, готов служить казацкому войску со всей моей возможностью.

– Добро, Оська! Быть тебе в сотниках над новоизбранными казаками, – решил Роман Тимофеев, радуясь, что пришли не просто мужики, а готовые к сражениям ратники. – Потому как обученных казаков у нас немного, и это весьма печалит Степана Тимофеевича. Для начала бери к себе в сотню тех, кто с тобой пришел, а остальных я к тебе буду присылать. Вместе с самарянином Ивашкой Балакой станете новых казаков учить строю и воинским навыкам – не ровен час, что и ближними днями может случиться здесь какое сражение с воеводскими присыльщиками, так чтоб быть готовыми.

В дверь просунулась бочком княжна Лукерья, одетая в черный кафтан и в малиновых казацких шароварах, улыбнулась мужчинам:

– Братка Роман, обед готов, идем-ка, покудова щи не простыли, а кашу сороки не расклевали – им тоже время подкрепиться, на ближних деревьях расселись, ждут остатки, стрекочут немилосердно!