Белые пешки

– Я буду стараться, – прошептал Даня и посмотрел на своего дракона с ненавистью: столько было надежд, а он подвел! – Возьмите меня, пожалуйста. Я… я больше никаких драконов не…

– Да я ведь не об этом.

Учитель снова улыбался, по-прежнему не выпускал «портфолио» из рук. Вид был сейчас спокойный. Дружелюбный. И заинтересованный. Он все листал и листал работы: акварельные пейзажи с заброшенными деревенскими домиками, пастельные пиратские корабли, карандашные соседские портреты и угольные товарные поезда.

– Ты хорошо рисуешь. А для такого возраста вообще вундеркинд.

Еще одно слово сложное… хорошее? Или плохое? Ладно, можно разобраться потом.

– Так возьмете? – пискнул Даня. – Научите, как стать художником, как вы?

Губы дрогнули в новой улыбке, в уголках обозначились морщины.

– Чтобы стать художником, нужно не только учиться. Нужно видеть. И знать, что пока ты рисуешь этот мир, ты его и защищаешь, не даешь ему исчезнуть.

Выходило сложновато. Дане всегда казалось, что защищают мир полицейские и супергерои. А что может художник? Побить плохого человека кисточкой? Некрасиво нарисовать его? Но учитель казался таким печальным, что Даня, лишь бы не огорчать его, поспешно кивнул:

– Да-да, понимаю! И буду стараться!

Вошла мама, и они с учителем заговорили о неинтересном: о расписаниях и деньгах. Скучая, Даня приблизился к окну, к тому самому, возле которого должна была остаться…

– Ой!..

Банка вся была в пыли. По стеклу змеилась трещина, листья раскрошились, стоило потрогать. Три мертвые бабочки лежали в стороне. Гадость какая!.. Зато завершенный натюрморт жил на холсте, светясь и согревая осенними красками.

Натюр-морт. Мертвая природа. Все нормально. Природу дорисовали – она умерла.

Даня отвернулся от окна и улыбнулся. Ему было восемь. Он все еще не разделял чудеса на прекрасные и ужасные. И не боялся драконов.