Белый морок. Голубой берег

Солнце уже перевалило через полуденную кромку, когда они добрались до высохшего болотца, по которому когда-то пронесся яростный вихрь. Десятки вывороченных с корнями, уже отрухлявевших, покрытых мхом гигантских деревьев лежали навалом, как упрек бессмысленному истреблению, как грозное предостережение путникам.

— Хлопцы, да мы ведь здесь были! — воскликнул кто-то удивленно.

— И в самом деле, были месяц назад, — узнали партизаны исхоженные места. — Отсюда до Тали уже рукой подать…

Волна облегченных вздохов, приглушенного смеха прокатилась по обозу: значит, желанный отдых и вода, много воды уже близко. О предстоящем бое, о возможных потерях никому не думалось: сейчас всеми владела одна мысль — о воде и отдыхе.

Миновав бурелом, очутились в тенистом столетнем бору, сплошь заросшем высоким, густым папоротником. Желтоватые сумерки, застоявшаяся духота и коварная тишина. Артем знал, что где-то здесь поблизости должен быть наблюдательный пункт ляшенковцев, что кто-то должен бы его сейчас встретить и доложить обстановку. Однако никто его не встретил. Лишь испуганно прокричала в зарослях иволга, ей из долины откликнулась другая, и все затихло. И как Артем ни всматривался, нигде не мог заметить ни вытоптанной травы, ни каких-нибудь других признаков присутствия человека. У него создалось даже впечатление, что поблизости вообще нет ни единого живого существа. Почему же Ляшенко не выслал сюда гонца?

Беспокойство командира тотчас же передалось и довгалевцам. Забыв об усталости, они ускорили шаг, чтобы побыстрее приблизиться к реке. Вскоре между золотистыми от затвердевшей живицы стволами сосен показались просветы, слегка потянуло свежестью и прохладой. Одновременно дорога начала словно бы впахиваться в суглинистую почву, а через десять — двадцать шагов превратилась в настоящее ущелье, заросшее сверху подлеском.

— Сатанинское место! — сокрушенно покачал головой Колодяжный, с тревогой посматривая на крутые откосы. — Если бы фашисты опередили нас и установили на этих кручах пулеметы… Черта лысого вырвались бы отсюда!

Как из раскаленной печи, вырвалась колонна с дороги-расщелины. И остановилась на узенькой полоске, покрытой илом, под кручами, перед деревянным мостиком без перил, на котором что-то измерял метровым кнутовищем Заграва.

— Что здесь происходит? Где твои люди? Почему не выставлены наблюдательные посты? — еще издалека забросал Заграву вопросами Артем.

— Все, что нужно, сделано, командир. И наверное, не так уж и плохо, если вы прошли в непосредственной близости от наших засад и ничего не заметили, — с широкой улыбкой бросился Василь к прибывшим.

— Где Ляшенко?

— Вон на том берегу «квартиры» для вас готовит. — Он указал на заросли ольшаника на той стороне реки, которые зеленым морем раскинулись по обочинам дороги до самого соснового бора на пригорке. — А как там у вас, сагитировали сюда в гости карателей?

Не сказав ни слова, Артем направился на мостик. За ним молча тронулись и довгалевцы. А поодаль их уже ждал расхристанный и весь вспотевший Ляшенко, только что выбравшийся из зарослей.

— Ты случайно не прикинул, как лучше разместить взвод Довгаля?

— Есть у меня идея. Но прежде всего давай отправим лошадей на отдых. Э-эй, Митрохин, покажи дорогу к нашим зеленым конюшням.

На клич Ляшенко из зарослей не выбежал, а выкатился приземистый партизан неопределенного возраста и, схватив за узду коня в передней бричке, торопливо направился в лес.

— Мы тут с Василем так решили, — промолвил Данило после паузы, — поскольку нам выгоднее всего ударить по движущейся колонне, то не помешало бы обхватить дорогу будто клещами. А для этого по обочинам ее следует замаскировать по одному отделению, а третьим замкнуть выход в лес. При одновременном внезапном ударе с трех сторон фашисты и пикнуть не успеют…

Этот план понравился Артему. Не теряя времени, они начали разводить довгалевцев на исходные позиции, проверили у каждого готовность оружия, еще раз объяснили боевую задачу.

— А теперь не помешало бы ополоснуться в реке, — сказал после всего Ляшенко. — Сам знаю: после бессонной ночи сидеть здесь под палящим солнцем будет не мед. А мы тем временем осмотрим с тобой засады Загравы.

Как дар небесный восприняли утомленные хлопцы разрешение искупаться в Тали. Словно дети, с визгом и смехом бросились наперегонки к речке, всей ватагой нырнули в воду. Пили ее вдоволь, смывали с утомленного тела пылищу дальних дорог, выполаскивали шершавую от соли и грязи, пропотевшую до последней нитки одежду. Казалось, не было для них сейчас большего счастья, чем купание. А примерно через полчаса все быстро разошлись по своим засадам, над побережьем повисла хрупкая тишина. Теперь от них требовалось одно: терпеливо ждать врага.