Беньямин и Брехт — история дружбы

ВАЛЬТЕРУ БЕНЬЯМИНУ, УБИВШЕМУ СЕБЯ, СПАСАЯСЬ ОТ ГИТЛЕРА

Тактика истощения, вот что тебе нравилось,За шахматной доской под сенью груш.Врага, оторвавшего тебя от книг,Не истощить таким как мы.

Это четверостишие, адресованное умершему, является своего рода последним письмом, где, как и в предыдущем, Брехт меняет обычное обращение «Вы» на неформальное «ты». В стихотворении упомянута привычка Беньямина изматывать противника в игре, максимально затягивая время обдумывания. Маргарет Штеффин однажды напомнила Беньямину о летних месяцах в Сковсбостранде: «Я все еще помню Вашу „тактику истощения“ в шахматной игре. Вы продолжаете играть в той же манере?»⁵⁸⁰ Слова Брехта дают представление о продолжительности раздумий, которыми Беньямин испытывал терпение своего противника; он приглашал Беньямина в «путешествие на север»: «Шахматная доска осиротела; каждые полчаса она вздрагивает, вспоминая, как Вы делали на ней ходы»

⁵⁸¹.

В эпитафии понятие «тактики истощения» переносится на борьбу эмигрантов против фашизма. Гитлер лишил Беньямина его книг не только буквально (он смог спасти и переправить к Брехту в Сковсбостранд лишь часть своей любимой библиотеки). Диктатор заставил Беньямина обратить свои силы на борьбу с ним, тем самым диктуя ему темы, украв у него его жизнь, доведя его до бедности, изоляции и гибели. В стихотворении утверждается, что одной выдержки в борьбе против такого врага недостаточно. Ничего больше не сказано, но само по себе умолчание — знак необходимости найти более действенные формы сопротивления. Фразой «такому как мы» Брехт адресует это требование и к себе самому. Без него стихотворение читалось бы как попытка дистанцироваться от Беньямина⁵⁸². Форма четверостишия — поэтический язык с рифмами, регулярным размером и аллитерациями — пробуждает воспоминание о летнем дне в Свендборгском саду, спокойное течение которого было резко нарушено врагом — звучание и экспрессивный порядок слов разбивают речевой поток.

Машинопись эпитафии Брехта «Вальтеру Беньямину, убившему себя, спасаясь от Гитлера». 1941

В стихотворениях Брехта смерть Беньямина стала знаком силы фашизма, чей конец пока невозможно было представить. Ожидание перемен было непереносимым; ещё в Финляндии Брехт придумал для него название «междувременье» (Inzwischenzeit). Он узнал о смерти Беньямина, когда все еще горевал о смерти своей помощницы и возлюбленной Маргарет Штеффин, едва оказавшись после драматично успешного бегства в стране (США), чья ментальность была ему чужда: «Практически нигде моя жизнь не была трудней, чем в этом мавзолее easy going»⁵⁸³

. Тон стихотворений, посвященных другу, созвучен тону стихотворений о Штеффин, что свидетельствует о настоящей близости. Воздействие текстов определяется сдержанным, но несомненным обвинением. В них подчеркнуто противостояние Беньямина диктатуре Гитлера; его смерть взывает к восстанию против его преследователей. «Так, значит, борьба была напрасной?» — спрашивал Брехт в эпитафии Осецкому «Когда тот, кто боролся не в одиночку, убит, / Враг еще / Не одержал победы»⁵⁸⁴. В стихотворениях о Беньямине надежда выражается не буквально, а через сопротивление смерти, триумфу варваров, через верность памяти о жертве. Историческая ситуация требовала вести речь о каждом лично. Это речь, в которой гибель друга сознаётся как воплощение террора, это речь, придающая универсальное значение скорби одного человека о другом. В лирике Брехта редки индивидуальные персонажи, но эти стихотворения хранят имя жертвы[327]. О судьбе таких, как Штеффин, Варшавер и Беньямин, необходимо говорить, чтобы враг не завладел ими. Брехт знал о предостережении своего друга, желавшего раздуть «искру надежды» в огонь: «Даром разжечь в прошлом искру надежды наделен лишь историк, проникнувшийся мыслью, что враг, если он одолеет, не пощадит и мертвых. А побеждать этот враг продолжает непрестанно»⁵⁸⁵.

Машинопись эпитафии Брехта «На самоубийство изгнанника В. Б.» с пометкой Брехта: «Только сильная рука / может поднять оружие». 1941 (см. с. 333 наст. изд.)

ХРОНИКА

Основные места пребывания Брехта и Беньямина в Европе. 1924−1940

1924

Лето, Капри

Вальтер Беньямин просит Асю Лацис, театрального режиссера из Риги, с которой он познакомился на Капри, представить его Бертольту Брехту. Однако Брехт, который находится неподалеку в Позитано, не заинтересован во встрече.

Ноябрь, Берлин

Лацис уговаривает Брехта встретиться с Беньямином. Встреча происходит в артистическом Пансионе Фосс на Майер-Отто-Штрассе, 1; разговор не клеится. После этой встречи Беньямин и Брехт встречаются редко.

1925

Берлин

Беньямин и, возможно, Брехт принимают участие в заседаниях «Философской группы».

Декабрь