Без иллюзий

– Понимаете, Зоська ездила в ГДР по приглашению к кому-то в гости – ну, вы помните. Так вот, из отпуска она вышла с опозданием на двенадцать дней. Представила в оправдание справку, немецкую справку или бюллетень, статус бумаги на немецком понять мне трудно, что якобы была больна гриппом. Наши бабы не поверили и нашли способ узнать, когда она вернулась в СССР. Оказывается, еще до того, как «заболела» в ГДР. Тут уж они довели дело до сведения кадров. Мария Васильевна, сами знаете, с каким рвением взялась за такую работу. Словом, все эти дни идет сплошной скандал. Зоська кричит, что у нее все в порядке и по закону. Я боялся, что она дозвонится до вас раньше меня и вы ей что-нибудь по незнанию обстановки пообещаете.

Только выпалив свое сообщение о неприятностях из-за Зоськи, Саша осведомился:

– Как прошел ваш поход? Ко всем нашим волнениям Сашка Вайсберг добавил еще одно: что вам вдвоем такой маршрут не пройти. Сам он там не был, но кое – с кем из побывавших там говорил.

– Прошли, – сухо ответил Михаил. – Довольны. Все как будто в порядке, если не считать четырех оверкилей.

– Ну, Слава Богу! – повторил с облегчением Саша.

Он, наконец, удостоверился, что теперь ему есть на кого переложить непосильный груз.

Михаил шел на работу в ожидании крупных неприятностей, которыми открывался второй год его пребывания в институте. Но все оказалось даже хуже, чем он ожидал. Зоська (ее полное имя было Зося, хотя, если следовать польской традиции, оно являлось уменьшительным от Зофьи, только ее никто за глаза и Зосей не звал – только и не иначе, как Зоськой) была принята на работу в отдел Людой Фатьяновой по рекомендации – кого бы вы думали? – Нины Миловзоровой – той самой, которая протянула ему с Мариной ключ к счастью! Сама Нина, работая с Людой в ее прежнем отделе, была о начальнице очень хорошего мнения и вряд ли могла ей сознательно рекомендовать какую-то заведомую дрянь. Расспросив Нину, Михаил выяснил, что с Зоськой она познакомилась, подрабатывая летающим гидом в выходные и праздничные дни в туристских перелетах в разные города Советского Союза. Зоська тоже подрабатывала гидом. На этой почве они немного сошлись. Как-то Зоська спросила Нину, может ли она помочь найти ей новую основную работу. Нина пообещала узнать. Люда взяла ее в свой отдел еще до перехода на тематику информационных языков, а потом прихватила с собой и туда. Что в ней было ценного как в работнике, Михаил так и не узнал на первых порах, однако заметил и другое – среди ловкачей насчет того, как поменьше и пореже бывать на работе, которыми изобиловал отдел, Зоська несомненно была чемпионом. Как только Михаил занял Людино кресло, она сразу подсела к нему для более близкого знакомства и явно захотела понравиться. Нельзя было сказать, что она напрашивается к нему в любовницы – нет, просто она, как подруга Нины Миловзоровой, хотела бы увидеть его у себя в гостях с кем он пожелает. На первый взгляд это выглядело действительно как будто бы так, как и в случае с Ниной Миловзоровой, но на самом деле в достаточной степени иначе. Нина была для него без дураков близким человеком, едва не любовницей, а, кроме того, хорошим спутником и честным открытым человеком, в то время как Зоська, совершенно не зная Михаила, с ходу предлагала ему квартиру для свиданий – и наверняка не просто так. Это насторожило Михаила, но не более. Встреч на стороне с какими-либо женщинами он не искал, а если бы и искал, то трижды подумал бы, причем очень основательно, ради чего Зоське хочется затащить его к себе. Зоськины отлучки, если и превышали установленную Михаилом «норму» – один день в неделю, то только в тех случаях, когда она через заместительницу Михаила Тину Александровну Зеленко доказывала, что у нее есть отгулы за работу в колхозе или на стройке загородного дома отдыха (бордельчика, как называл его Михаил) Госкомитета, которому подчинялся институт. Как раз со стройкой бордельчика был связан еще один случай в биографии Зоськи. Однажды, когда она с несколькими другими сотрудниками отдела ехала туда в институтском микроавтобусе, внутри салона вдруг что-то загорелось, и Зоська еще до полной остановки машины, распахнув на ходу дверь, выпрыгнула вон. Приземление было не очень удачным – она довольно сильно ударилась головой, хотя каких-либо наружных травм у нее не было заметно. Однако Люда Фатьянова сразу настойчиво посоветовала Зоське оформить акт о несчастном случае на работе – все-таки это не что-нибудь, а голова, тут с последствиями травмы не все становится ясно в ближайшее время, а потому лучше проявить осторожность на всякий случай. Зоська ее проявила и стала обладательницей акта, своеобразной охранной грамоты, которую пыталась в дальнейшем использовать на радость не только себе, но и Плешакову. Время от времени она приносила из поликлиники бюллетени, где в графе диагноз болезни значилась вегето-сосудистая дистония. Сама пострадавшая неизменно подчеркивала, что это у нее следствие производственной травмы.