Без иллюзий

Все это время Прилепин спокойно смотрел прямо на Михаила. За стеклами очков были видны иронично прищуренные глаза человека, достигшего своей желанной цели. Ему давно хотелось выйти в дамки на шашечной доске, и вот этот миг настал. Михаил легким кивком головы показал Прилепину на дверь, тот встал и, не меняя выражения лица, вышел, показывая, что теперь-то уж идет в самостоятельное плавание. Михаил подумал было, как отреагирует на новость Болденко, но тут же заставил себя выбросить это из головы. С этой парочкой Болденко – Прилепин ему больше делать было нечего.

Дома Михаил рассказал Марине об очередном уроке, который преподала ему жизнь.

– Тебе обидно? – спросила она.

– Нет. Правда, и не радостно.

– А он справится?

– Если очень постарается, то сумеет. Ничего сложного, тем более, что он собирается просто переписать свою диссертацию и преподнести ее в книжном переплете.

– А Болденко это устроит?

– Вот этого как раз и не знаю. Болденко, надо признать, все же имеет какое-то чутье. Под частью моих идей он уже подписывался и, как мне кажется, не хочет о них забывать. Он может заставить Прилепина предложить мне пойти с ним на мировую.

– А ты ее примешь?

– Конечно нет. Хватит того, что я уже сделал. И для того, и для другого.

– Ты об этом жалеешь?

– Да нет. То, что я делал для них, еще прежде я делал для себя, а для них – лишь попутно. Нет смысла жалеть. А насчет того, хорошо ли они на мне поживились, можно не думать, хотя поживились они, конечно, хорошо. Отсюда у них ко мне и столь ревностное рвение.

– Скорее ревность.

– Наверное, так.

– Значит, оба себя еще проявят по отношению к тебе.

– По-моему, непременно.

И они улыбнулись друг другу, хорошо представляя себе, что улыбаться тут нечему.

Долго ждать не пришлось. Через несколько месяцев именно в Москве состоялась конференция по стандартизации терминологии. Председателем оргкомитета стал Пестерев, сразу отстранившийся от дел, заместителем его сделался Феодосьев, постаравшийся львиную долю подготовительных работ переложить на Горского. Впрочем, Маргулис с Полкиной тоже были привлечены к делу в качестве простых членов оргкомитета. И то, что уже давно висело в воздухе, теперь начало зримо материализоваться. До сих пор Михаилу никто не смел возразить вслух, когда он утверждал, что практикуемый выбор объектов стандартизации логически ущербен и не может привести к достаточно полному охвату терминологическими стандартами всего прикладного универсума знании. Но ведь в соответствии с советской системой планирования создание стандартов по старой системе было предусмотрено на два года вперед. Если бы даже старая система в один момент была заменена новой, стандарты старого типа продолжали бы выпускаться еще минимум два года. Теоретически эту проблему можно было бы решить единовременным прекращением работ по старой системе, и страна бы от этого даже не чихнула, однако зашлись бы в неостановимом насморке и соплях все органы планирования и власти – снимать с разработки сразу десятки узкоотраслевых стандартов во множестве организаций? Нет, подобное недопустимо. Оно станет прецедентом, подрубающим корень системы. К тому же после работы по-новому станет виден свет в конце тоннеля. А чем будут заниматься нынешние терминологи, когда стандартами будет покрыто все поле за исключением довольно скромных по лексике вновь нарождающихся отраслей?