Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей

В отделении распространена дружба между полами. Вот Макс, например, интересуется Таней. А меня во время дневной прогулки увлекла в заросли Лидия Александровна, лет тридцати, два часа рассказывавшая о том, как она любит искусство – изобразительное, театральное, любое… Мне было дурно.

Пациентка Наташа, которой за день дают в три приема 66 таблеток, сегодня встала, бродила не без помощи товарок по коридору; будучи выведенной под руки “во двор”, бормотала: “Кошечка, птичка, солнышко”. Эта картина плюс еще некоторые личности, блуждающие по коридору в халатах, напоминает сцену зомби-апокалипсиса из видеофильмов.

20.05

Лечащая врач АФ, добрая женщина, кандидат наук, разрешила нам пользоваться электрической пишущей машинкой для печатания своих стихов. И бумаги разрешила брать сколько хотим. Так что мы теперь ни в чем не нуждаемся и выпускаем в четырех экземплярах маленькие книжки с логотипом “Издательство «Сосновый бор»”. Книжки ходят по рукам пациентов. Лидия Александровна все чаще предлагает АФ уединиться, чтобы поговорить о поэзии. Но уединяться тут негде, кроме туалетной комнаты, но там, во-первых, воняет калом, а во-вторых, туда постоянно врываются с лопатами и граблями люди, которых лечат трудом.

Кстати, интересно, что когда пациенты слишком шумят, смеются или издают другие звуки, то медсестры обычно вразумляют их возгласом: “Вы что, с ума сошли?!”

21.05

Познакомились с интеллигентным Артемом. Мама-профессор отправила его сюда, чтобы уберечь от плохой компании, в которой курят траву и читают религиозную литературу. Тёма – дзен-буддист, к тому же играет на гитаре. Попросили старшую медсестру, чтобы его перевели к нам в палату, на пустующую кровать, и добились своего. Теперь у нас в палате не хватает только художника. Говорят, недавно тут лежал один, но его отправили в буйное, на второй этаж, за то, что предлагал позировать, раздевшись, не только женщинам и мужчинам, но даже санитаркам и медсестрам.

22.05

Во время прогулки посетили башню из красного кирпича, где на первом этаже больничная кухня, а выше – квартиры сотрудников. Башня построена круто, по-старинному, с лестничным колодцем в центре. А на площадках, возле дверей, стоят древние сундуки с сокровищами (мы так подумали) и висячими замками в металлических скобах.

Поднимаясь все выше и выше, попали на чердак (незапертый в отличие от сундуков), где вспугнули голубей и две парочки сумасшедших, которые любили друг друга в этом укромном месте. Извинившись перед птицами и людьми, отправились восвояси.

23.05

Наша мечта исполнилась! К нам в палату положили кинорежиссера. Он тоже косит от армии, его зовут Толик, и он собирается в нашем дурдоме, не теряя времени даром, снять ремейк фильма “Пролетая над гнездом кукушки”. Говорит, что попробует Макса на главную роль. У Толика есть камера “Красногорск”, за которой он ездил в одноименный город под Москвой и заодно познакомился с настоящим Кайдановским, сыгравшим Сталкера в одноименном фильме. Толик предлагает нам писать сценарий. В связи с этим АФ решил больше не выплевывать в унитаз таблетки, чтобы испытать психоделический эффект, необходимый для работы над текстом.

25.05

Перерыв в записях вызван действием таблеток. Видимо, не надо было есть сразу две порции. Потому что, в результате, АФ стал участником ежедневного зомби-шоу, проходящего в нашем отделении, мотался туда-сюда по коридору, как биоробот, и себя не помнил. А Лидия Александровна, тем временем, пыталась ему изменить с Толиком, что выразилось в строительстве глазок и приглашении на прогулку вдоль картофельных плантаций в отдаленные уголки Соснового бора.

Но Толик, кажется, имеющий успех у девушек поинтереснее Лидии Александровны, ее предложение отклонил. Будучи жгучим брюнетом, он хочет в своем будущем фильме играть индейца Чифа. Выходит, что под конец Максу придется душить его подушкой.

26 мая

В этот день оба юных поэта отпросились на поэтический турнир в писательской организации. Максу было присуждено второе место.

Подробностей награждения он не запомнил, потому что был заторможен медикаментами. Через пять минут после выхода из писательской организации у него остановились наручные часы, чего он не заметил, а по прибытии в “Сосновый бор” очень удивлялся и радовался, что мы проехали пятнадцать остановок так быстро. Вот оно, глупое счастье. Вечером Макс и Тёма по очереди играли на гитаре, потом Тёма ушел в палату заниматься то ли медитацией, то ли мастурбацией. А мы с Максом и Таней долго разговаривали о боге и всякой ерунде, пока ночная медсестра не пообещала всем троим по уколу за нарушение режима. Это слово – режим – младший персонал очень любит и без конца использует.

С самого утра в нашей психушке отключили свет. И одновременно был назначен врачебный обход. АФ дремал, все еще одурманенный медикаментами, на вопросы врачей о самочувствии – мямлил, потому что самочувствия у него совсем не было.