Читаем Без очереди. Сцены советской жизни в рассказах современных писателей полностью

Особая глава жизни – театры-студии, вроде спесивцевской, с которыми я дружил потому, что атмосфера их была совершенно мистической; в каждом районе был районный дом пионеров, в каждом таком доме была театральная студия, и первый человек, оценивший мои стихи, был Александр Хаимович Тойбер, руководитель студии в нашем доме пионеров. Дворец – поднимай выше – был уже элитой, а в домах пионеров ставились простецкие спектакли, но руководили ими непризнанные гении, театральные авангардисты. Они-то и просвещали нас, объясняя, что были не только советские признанные авторы, но и, например, Мандельштам, и Платонов, и Булгаков. (Семинар по “Мастеру и Маргарите” читал в той же Школе юного журналиста ее ректор Андрей Воронкевич, ныне известный филолог, а тогда аспирант, и многие фанаты Булгакова стекались на эти семинары 1983 года.) Литстудией при Дворце пионеров рулил Александр Архангельский, тогда начинающий поэт. В одной такой студии занималась Александра Лацис, с которой мы потом познакомились в “Московском комсомольце”, оба там внештатничая перед журфаком, – в этой студии часто появлялся молодой бард Александр Перов, автор песни “Мы не выходим из боя, чтобы остаться в живых”, которая широко пелась по таким же студиям и чердакам.

Главным поэтом этого времени был Виктор Коркия. Сегодня его знают в основном как драматурга. Думаю, лирика Дениса Новикова и Олега Хлебникова не могла бы без него состояться: они написали больше и, возможно, лучше, чем он, – но в его лирике 70–80-х они уже содержались в концентрированном виде. Я мог бы процитировать “Синюю розу”, широко известную в узких кругах, или “Гималаи”, но вспомню лучше совсем короткое и отчаянное:

Тяжелый случай, но – счастливый!А мог бы и несчастьем стать.
Как сладко с девочкой красивойо светлом будущем мечтать!Какой кошмар, – вдыхая запахее неполных двадцати,идти туда, на юго-запад,
и целоваться по пути!..Жизнь безнадежно исковеркав,вдохнуть – и сразу все забыть,зайти за маленькую церковь
и честно душу загубить!..Под этой низкой серой тучей,за этой каменной стенойспаси меня, тяжелый случай,от тягомотины земной!..

Это наше Никулино, наш юго-запад, наше бледное семидесятническое эхо того “Юго-Запада”, который вошел в русскую поэзию в 20-е с морским одесским ветром, с переездом Багрицкого. И тем же приморским ветром, той же близостью моря пахло в новостройках, всегда стоящих как бы на побережье.

Нельзя не упомянуть в этом контексте рок-кабаре Алексея Дидурова “Кардиограмма”, куда я пришел сразу после армии, летом 1989 года. Он был журналистом “Юности” и “Комсомолки”, блистательно начавшим в 60-е и отовсюду выгнанным в 70-е, автором эпических поэм и замечательных песен – его песенная поэма “Райские песни” о дворе на Петровке была не менее известна, чем ранние вещи Башлачева.

2

В 70–80-е годы проклятых поэтов в России было много, не меньше, чем в Серебряном веке (да это и был наш Серебряный век, предреволюционный, сложный, утонченный, с поправкой на советский колорит). Наиболее талантливы, на грани гениальности, по-моему, были трое: убитый в драке с кавказцами Сергей Чудаков, убитый в драке с собутыльниками Вадим Антонов и умерший от инфаркта летом 2006 года Алексей Дидуров.

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология современной прозы

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное