Биологическая опасность

– Угадал. Они хотели провести техобслуживание на их базе, но им пришлось изменить курс и лететь считай на свой страх и риск, вот они и долетались. Сначала их компас свихнулся где то около Ямала, а потом, когда они поняли, что сбились с курса, он вообще накрылся. Сдох даже GPS.

– Невесело. Тогда… поднимаемся на высоту тридцать семь тысяч футов, а оттуда снижаемся на прямой до полосы.

– Дельная мысль, но придётся отлететь километров на триста. И то, французы сядут первыми, а когда мы долетим, они сядут визуально.

– Ладно. Как только мы подлетим на расстояние, при котором полоса будет видна, мы уходим на второй круг, а французы корректируют курс и садятся визуально. Если будут проблемы с видимостью, попробуем вызвать истребители для сопровождения.

– Рискнём.

Сельчук снова взял рацию и передал нашу мысль французам. Через минуту радиопереговоров он повернул голову ко мне.

– Они согласны. Их пилот говорит, что раньше служил в ВВС, так что посадку они вполне могут осуществить и без истребителя.

– Хорошо. На земле с ними поболтаем.

– Свяжусь-ка я с Кировым. – Сельчук взял рацию и попытался вызвать диспетчерскую вышку Кирова. – Киров-центр, вызывает Аэрофлот два четыре один семь. Сообщаю о сопровождении неисправного борта позывной Эйр Франс один один шесть. Меняю позывные. Новые позывные “Звено Аэрофлот-Эйр Франс”. Запрашиваю уточнение погоды. – начал он запрос по-английски.

Я одел гарнитуру и решил послушать переговоры.

– Звено Аэрофлот-Эйр Франс. Сообщаю. Температура плюс четыре по цельсию, ветер тридцать узлов сто девяносто пять градусов, на аэродроме гроза. Сильный ливень, перебои с электроснабжением.

– Принято. – ответил французский пилот.

– Звено приём. Вижу вас на радаре. Удаление от Кирова сто тридцать миль. Ваше решение?

– Звено Аэрофлот-Эйр Франс. Запрашиваю посадку с прямой на полосу ноль три для борта Эйр Франс. Также запрашиваю аварийно-спасательные службы.

– Звено Аэрофлот-Эйр Франс. Включите сигнал бедствия.

– Вас поняли. – повторил француз и через несколько секунд диспетчер заявил. – Эйр Франс один один шесть, сигнал бедствия принял. Высылаю истребители для сопровождения. Расчётное время подлёта – сорок минут. Звено Аэрофлот-Эйр Франс! Занять эшелон три семь ноль курс один один ноль.

– Принято.

Я отключил автопилот и увеличив режим двигателей, наклонил сайдстик на себя и чуть вправо, тем самым заставив самолёт плавно повернуть, при этом набрав высоту. Французы поступили точно также. Когда я задумался над тем, что надо было выдержать горизонтальную скорость, раздался звонок внутреннего телефона.

– Слушаю. – сказал я.

– Это Оля. Французы летят метрах в сорока от нас, как прилипшие. Я к тому, что это хорошо.

Тут наш самолёт ощутимо качнуло. Я посмотрел в экран метеорадара и увидел только сильную грозу в сорока с лишним километрах. А болтанка началась заранее.

– Так, Оль. Всех по местам, пристегнитесь. До команды с мест не вставать.

– Хорошо.

Я продолжил держать трубку и щёлкнул[44] тумблер табло "Пристегните ремни". Сразу после этого я переключил внутренний телефон на интерком и сделал объявление.

– Уважаемые пассажиры. У нас возникла новая проблема: над Кировым сейчас чрезвычайно сильный грозовой фронт, который чувствуется уже сейчас в виде дикой болтанки. Так что у меня убедительная просьба убрать всё, что может отправиться в свободный полёт по салону, особенно это касается Лёхи. А также сесть на свободные кресла и пристегнуться. Детей тоже пристегнуть! Спасибо.

Я чутка поддал газку, и самодёт немного набрал в скорости, где-то до семисот восьмидесяти километров в час. Французы не отставали, разве что их пилот самовольно увеличил интервал до ста метров.

– Правильное решение, я бы так же и сделал. – заметил Сельчук.

Следующие минут десять мы потратили на то, чтобы занять нужный эшелон и курс.

– Звено Аэрофлот-Эйр Франс! Приём! Вызывает Киров-центр. – с нами по-английски связался диспетчер.

– На приёме! – ответил я. Что случилось?

– Истребителей сопровождения не будет. Рассчитывайте посадку своими силами.

– Что случилось? – спросил французский пилот

– Сообщение о группе регенератов в двухстах километрах от Кирова. Истребители перенаправлены для проведения воздушной операции.

– Скажите, это у вас постоянно такое? – нервно спросил француз.

– Ответ отрицательный. Это первый подобный инцидент. Просто сядьте и всё. Дальше разберутся.

05:21

Мы молча продолжили полёт, и через пятнадцать минут начали заход на посадку. Стоило нам преодолеть высоту четыре с половиной километра, как вдруг мы влетели в чёрное тягучее вещество. Нет, не патока, скорее какой-то кисель, который обволакивал и не давал вырваться.

– Аэрофлот, пропадаете из вида. – передал француз. У вас все маяки горят?

– Да, все. Сократите дистанцию до пятидесяти метров. Снижаемся по прямой. Следите за механизацией.

– Принято.

Я понял, что самолёт влетел прямо в центр бури, а огни метеорадара стали показывать красные облака, какие нужно облетать, а я же шёл напролом.