Битва за Рим

В области Мелитена им не встретилось крупных городов, но это была плодородная равнина, часть долины Евфрата, широко раскинувшейся между горными хребтами. Население здесь было многочисленным, но столь же неискушенным, не привыкшим к виду марширующих армий; даже извилистые пути Александра Великого не пролегали через Мелитену. Как узнал Сулла, Тигран, следуя в Каппадокию, тоже сюда не заглядывал, предпочтя северный, более прямой путь от Артаксаты вдоль верховий Евфрата тому маршруту, которым ныне следовал Сулла.

Его взору предстала могучая река, несущая воды между скалистыми берегами, – не такая широкая, как Родан в низовьях, зато бежавшая гораздо быстрее. Сулла задумчиво смотрел на стремительный поток, пораженный его цветом – беловато-сине-зеленым. Он крепко сжимал плечи сына, которого любил все сильнее. О лучшем обществе он не смел мечтать.

– Мы сможем переправиться? – спросил он Морсима.

Но киликиец из Тавра тоже не знал ответа на этот вопрос и лишь в сомнении покачал головой.

– Разве что позже, когда растают все снега – если они когда-нибудь тают целиком, Луций Корнелий. Местные говорят, будто глубина Евфрата больше его ширины, что делает Евфрат самой могучей рекой на свете.

– Как здесь с мостами? – спросил в нетерпении Сулла.

– Здесь, в верховьях, мостов нет. Чтобы навести мост в этих местах, нужны познания и опыт, превосходящие человеческие возможности. Знаю, Александр Великий перебрасывал мост через Евфрат, но гораздо ниже по течению и гораздо позже.

– Здесь нужны римляне.

– Да.

Сулла вздохнул и пожал плечами:

– Увы, я не взял с собой таких знатоков, да и времени у меня нет. Нам надо обернуться до того, как снега закроют перевалы и отрежут путь назад. Хотя возвращаться мы будем, думаю, через север Сирии и горы Аман.

– Куда мы идем, отец? Вот перед нами могучий Евфрат. Что дальше? – с улыбкой спросил Сулла-младший.

– Я еще не насмотрелся на Евфрат! Поэтому мы будем двигаться по его берегу на юг, пока не найдем безопасную переправу, – сказал Сулла.

В Самосате река была еще слишком бурной, хотя там жители уже предлагали лодки для переправы. Сулла, осмотрев лодки, отказался ими воспользоваться.

– Мы идем дальше на юг, – решил он.

Как ему сообщили, ближайшая переправа находилась уже в Сирии, в Зевгме.

– Насколько спокойно в Сирии сейчас, после смерти царя Грипа, когда правителем стал Антиох Кизикен? – спросил Сулла местного жителя, владевшего греческим языком.

– Не знаю, римский господин.

Когда армия уже была готова выступить, река вдруг успокоилась. Сулла тут же принял решение.

– Пока течение воды не столь сильное, мы переправимся на лодках, – сказал он.

На другом берегу он облегченно перевел дух, хотя от него не укрылся страх войска: можно было подумать, что они переправились через Стикс и очутились в подземном царстве. Созвав офицеров, он проинструктировал их, как поднять войскам настроение. Сулла-младший тоже слушал.

– Мы еще не поворачиваем домой, – начал Сулла, – поэтому отриньте страх и взбодритесь. Сомневаюсь, что на сотни миль вокруг найдется армия, способная нас сокрушить, если такая вообще существует на свете. Скажите своим людям, что их ведет вперед Луций Корнелий Сулла – полководец, с которым не сравнится ни Тигран, ни Сурена Парфянский. Скажите им, что мы – первая римская армия на восточном берегу Евфрата и одно это – наша защита и спасение.

Теперь, на пороге лета, Сулла не собирался вести войско по равнинам Сирии и Месопотамии, так как жара и однообразие деморализовали бы солдат скорее, чем любая неизвестность. Поэтому от Самосаты они двинулись дальше на восток, к Амиде на Тигре. Там пролегала граница: к северу простиралась Армения, к югу и к востоку – Парфянское царство, однако ни гарнизонов, ни войск поблизости не оказалось. Армия Суллы шла по полям алых маков, рачительно расходуя провиант, так как в этом краю, несмотря на встречавшиеся кое-где возделанные поля, у населения почти не было съестного на продажу.

Вокруг были разбросаны мелкие царства: Софенское, Эдесское, Коммагенское, Гордиена, прятавшиеся за заснеженными горами, но идти на восток было легко, так как переваливать через горы не приходилось. В Амиде, городе с черными стенами на берегу Тигра, Сулла встретился с коммагенским и эдесским царями, поспешившими ему навстречу, когда разнеслась весть об этом невиданном миролюбивом римском войске.

Их имена были для Суллы непроизносимыми, но каждый называл себя также и громким греческим эпитетом, поэтому коммагенский царь был для него Эпифаном, эдесский – Филоромеем.

– Достойный римлянин, ты в Армении, – серьезно начал Эпифан Коммагенский. – Могучий царь Тигран сочтет тебя захватчиком.

– И он недалеко, – подхватил не менее серьезно Филоромей Эдесский.

Сулла скорее насторожился, чем испугался.

– Недалеко? – переспросил он. – Где же?

– Он пожелал построить для Южной Армении новую столицу и уже определил для нее место, – молвил Филоромей Эдесский. – Он решил назвать город Тигранакертом.

– Где?

– Северо-восточнее Амиды, примерно в пятистах стадиях, – сказал Эпифан Коммагенский.

Сулла быстро поделил эту цифру на восемь: