Битва за Рим

– В консульском кресле мне не преуспеть, – уверенно возразил Друз. – Такой закон должен исходить от плебейского собрания, на обсуждение которого его вынесет плебейский трибун. Если бы я предложил подобный законопроект как консул, его бы сразу провалили. Но в роли народного трибуна я смогу влиять на своих коллег так, как не снилось никакому консулу. У меня будет власть над консулом – право вето. При необходимости я бы мог на этом сыграть. Гай Гракх полагал, что блестяще выступил в роли народного трибуна. Но, уверяю тебя, Квинт Поппедий, со мной никто не сравнится! За меня говорит мой возраст, мудрость, клиенты и влияние. Моя программа законопроектов идет гораздо дальше гражданства для всей Италии. Я намерен перетряхнуть все римское устройство.

– Да хранит и ведет тебя великий лучезарный Змей, Марк Ливий! Это все, что я могу сказать.

Не отводя взгляд, показывая всем своим видом, что он твердо верит в себя и в свои речи, Друз подался вперед:

– Пора, Квинт Поппедий! Я не могу допустить войны между Римом и Италией. Подозреваю, что ты и твои друзья готовитесь к войне. Если вы ее развяжете, то поте́рпите поражение. Как и Рим, хотя я верю в его победу. Рим никогда не проигрывал войн, друг мой. Случались проигранные сражения. Возможно, на первых порах Италия будет превосходить Рим, но в конечном счете победа останется за Римом. Потому что Рим всегда побеждает. Но это будет пиррова победа! Одни только экономические последствия будут ужасными. Нам обоим известна старая поговорка: никогда не воюй у себя дома, – пусть урон терпят чужеземцы.

В приливе вдохновения Друз крепко схватил Силона за руку:

– Прошу тебя, Квинт Поппедий, позволь мне поступить по-моему! Мирно, как того требует здравый смысл, иначе ничего не получится!

Без всякого принуждения, без тени сомнения, даже с горячностью Силон закивал в знак согласия:

– Дорогой мой Марк Ливий, я поддержу тебя от всего сердца! Не важно, что я не верю в осуществимость твоих планов. Как Италии узнать о категорическом нежелании Рима предоставлять гражданство, если только такую попытку не предпримет человек твоего калибра? Оглядываясь назад, я соглашаюсь с тобой, что жульничество с цензом было глупостью. Никто из нас, думаю, не надеялся, что это сработает. Скорее это был способ дать понять сенату и народу Рима, как сильны мы, италики. Да, это отбросило нас назад. Итак, действуй! Италия сделает все, что в ее силах, чтобы тебе помочь. Торжественно даю тебе мое обещание.

– Лучше бы вся Италия стала моим клиентом! – проговорил Друз с грустной усмешкой. – Тогда, после принятия закона о всеобщем гражданстве, каждому италику пришлось бы голосовать так, как я хочу. И я смог бы диктовать Риму свою волю.

– Конечно смог бы, Марк Ливий, – согласился Силон. – Если бы у тебя в клиентах оказалась вся Италия.

Друз поджал губы, стараясь совладать с внутренним ликованием.

– Это в теории. А на практике никого нельзя ни к чему принуждать.

– Это можно легко устроить! – вскричал Силон. – Нужно лишь, чтобы мы с Гаем Папием Мутилом и с другими предводителями италиков потребовали от каждого мужчины принести клятву в том, что в случае твоей победы в деле обеспечения всеобщего избирательного права он при любом раскладе сделается твоим человеком до самой смерти.

От изумления Друз разинул рот:

– Клятва? А они согласятся?

– Согласятся – при условии, что клятва не будет распространяться на их и на твое потомство, – твердо отвечал Силон.

– Упоминать потомство необязательно, – медленно проговорил Друз. – Все, что мне нужно, – время и широкая поддержка. Дальнейшее будет завершено после меня.

Вся Италия – его клиенты! Любой благородный римлянин спокон веку мечтал иметь столько клиентов, чтобы набирались целые армии! Если он заполучит в клиенты всю Италию, перед ним откроются небывалые возможности!

– Будет тебя клятва, Марк Ливий, – уверенно пообещал Силон. – Твое желание стать патроном всей Италии совершенно правомерно. Избирательное право для всех – только начало. – Силон засмеялся высоким неприятным смехом. – Вот это будет триумф так триумф! Наблюдать, как человек становится Первым Человеком в Риме – нет, Первым Человеком в Италии! – стараниями тех, кто до поры до времени никак не влиял на римские дела… – Силон осторожно разжал пальцы Друза на своем предплечье. – А теперь объясни, как ты собираешься этого добиться.

Но Друз не смог собраться с мыслями: слишком велики, слишком невообразимы были последствия. Вся Италия – его клиент!

Как это сделать? Как? Из всех влиятельных людей сената подставить ему плечо мог только Гай Марий, но Друз знал, что одного Гая Мария будет недостаточно. Ему понадобятся Красс Оратор, Сцевола, Антоний Оратор и принцепс сената Скавр. С приближением трибунских выборов Друз все больше отчаивался; он ждал удобного момента, но удобный момент никак не наступал. Выдвижение его кандидатуры в народные трибуны оставалось тайной, известной только Силону и Марию; добыча никак не шла ему в руки.