Битва за Рим

– Побудь здесь, – сказал он, вставая. – Мне надо сходить по делу.

Он нашел Луция Корнелия Суллу в таверне на Новой дороге. Поиски были недолгими: как и полагалось хорошему городскому претору, Помпей Руф знал, к кому обращаться с вопросами. Сулла выпивал в обществе самого Скавра, одного из немногих в сенате, кому были небезразличны достижения Суллы на Востоке. Они сидели за столиком в глубине таверны – популярного места встреч среди сенаторов; и все же при появлении третьего посетителя в toga praetexta хозяин заведения вытаращил глаза: принцепс сената и два городских претора – небывалая удача! Ему уже не терпелось похвастаться ею перед приятелями.

– Вина и воды, Клоатий, – велел Помпей Руф, проходя мимо хозяина. – И получше!

– Ты о вине или о воде? – спросил с невинным видом Публий Клоатий.

– О том и другом, болтун! Хочешь на скамью подсудимых? – И Помпей Руф с улыбкой присоединился к Сулле и принцепсу сената.

– Хочешь рассказать о Цензорине? – обратился к нему Сулла.

– О нем, – кивнул городской претор. – Не иначе, твои источники лучше моих, потому что, клянусь, меня он застал врасплох.

– На свои источники я не жалуюсь, – согласился Сулла, ухмыляясь. Ему нравился этот выходец из Пицена. – Речь об измене?

– Об измене. Он говорит, что располагает доказательствами.

– У засудивших Публия Рутилия Руфа они тоже были.

– Лично я поверю в это только тогда, когда увижу вымощенные золотом мостовые Бардули, – сказал Скавр, выбрав беднейший во всей Италии городишко.

– Как и я, – фыркнул Сулла.

– Чем могу помочь? – спросил Помпей Руф, принимая у владельца таверны пустую чашу и наливая туда вино и воду. – То и другое – дрянь! – крикнул он, вскидывая голову. – Ах ты, негодник!

– Попробуй найти на Новой дороге что-нибудь получше, – отозвался Публий Клоатий без тени обиды и неохотно отошел, лишившись возможности услышать продолжение разговора.

– Ничего, я разберусь, – беспечно ответил Сулла.

– Назначенные мной слушания пройдут через три дня у Курциева озера. К счастью, закон Ливия вступил в силу, и коллегия присяжных будет наполовину состоять из сенаторов, а это куда лучше коллегии из одних всадников. Как же им ненавистна мысль о сенаторе, богатеющем за чужой счет! Хотя себе они в этом не отказывают, – заметил Помпей Руф с отвращением.

– Почему суд по делам об измене, а не о подкупе? – спросил Скавр. – Раз он утверждает, что ты получил вознаграждение, значит это подкуп.

– По словам Цензорина, это была плата за предательство наших интересов на Востоке, – объяснил городской претор.

– Я привез договор, – напомнил ему Сулла.

– Что верно, то верно! – горячо поддержал его Скавр. – Впечатляющее достижение!

– Собирается ли сенат его ратифицировать? – спросил Сулла.

– Непременно, Луций Корнелий, слово Эмилия Скавра!

– Я слышал, что ты принудил парфян и армянского царя сидеть ниже тебя! – Городской претор недоверчиво покачал головой. – Ты молодец, Луций Корнелий! Этим восточным царькам полезно указать место.

– Уверен, что Луций Корнелий пойдет по стопам Попиллия Лената, – подхватил с улыбкой Скавр. – В следующий раз он тоже начертит палкой круги вокруг их ног. – Он нахмурился. – Но вот что мне любопытно: откуда Цензорин добыл сведения о событиях на Евфрате?

– Думаю, он – шпион одного из восточных царей, – высказал осторожное предположение Сулла, не зная, изменил ли Скавр свое отношение к Митридату Понтийскому.

– Митридата Понтийского? – разочарованно бросил Скавр.

– Ты ждал иного? – спросил его Сулла с улыбкой.

– Я предпочитаю думать о людях хорошо, Луций Корнелий. Но я не дурак. – С этими словами Скавр встал и бросил хозяину таверны денарий, который тот ловко поймал. – Налей им еще твоего распрекрасного вина, Клоатий!

– Раз оно такое плохое, почему ты не пьешь у себя дома черное хиосское и фалернское? – крикнул Публий Клоатий вслед молча удаляющемуся Скавру.

Тот в ответ лишь сделал непристойный жест, вызвав у Клоатия приступ хохота.

– Вот ведь старый чудак! – Он поставил на стол новый кувшин с вином. – Что бы мы без него делали?

Сулла и Помпей Руф удобно развалились в креслах.

– Ты нынче не в суде? – спросил Сулла.

– Я оставил там молодого Фанния. Пусть повозится с сутягами из римской черни, это пойдет ему на пользу, – ответил Помпей Руф.

Некоторое время они тянули вино (на самом деле неплохое, в чем никто и не сомневался), чувствуя себя более свободно после того, как их покинул Скавр.

Наконец Помпей Руф спросил:

– Ты будешь выдвигаться в консулы в конце этого года, Луций Корнелий?

– Не думаю, – ответил Сулла, посерьезнев. – Раньше у меня была такая надежда, поскольку я полагал, что Рим восхитится договором с парфянским царем, приносящим нам столько выгод. Но Форум даже не колыхнулся при этом известии, не говоря о выгребной яме под названием «сенат». С тем же успехом я мог бы торчать в Риме и брать здесь уроки эротических танцев – тогда обо мне говорили бы гораздо больше. Поэтому остается только подкуп избирателей. Но это зряшная трата денег. Такие, как Рутилий Луп, могут предложить раз в десять больше.