Битва за Рим

– Я царь Понта Митридат, а вы – трупы.

Таким образом, ко времени появления верховного жреца двое из его служителей лежали безголовыми на земле между ним и посетителем. Очень проницательный и умный человек, верховный жрец догадался, кто был его неизвестный гость, в тот момент, когда ему сообщили, что его зовет огромная, одетая в пурпур и золото обезьяна.

– Добро пожаловать во владения Асклепия на Косе, царь Митридат, – спокойно произнес старший жрец, не выказав страха.

– Слышал я, что ты и римлянам это говоришь.

– Так я говорю каждому.

– Но не римлянам, которых я приказал убивать.

– Если бы ты сам прибыл сюда, моля об убежище, ты бы нашел его здесь, царь Митридат. Бог Асклепий принимает всех, у него нет любимцев, и все рано или поздно обращаются к нему. Это факт, который разумно помнить. Он бог жизни, не смерти.

– Хорошо, считай, что эти двое понесли твое наказание, – сказал царь, указывая на двух мертвых жрецов.

– Наказание в два раза строже, чем я заслуживаю.

– Не слишком испытывай мое терпение, верховный жрец! А теперь покажи мне твои книги – но не те, что ты держишь для римского наместника.

Асклепион на Косе был самым большим банковским учреждением в мире, если не считать египетский банк, и стал таким благодаря аккуратной, домовитой проницательности и дальновидности целого ряда жрецов-делопроизводителей, которые появились здесь при египетских Птолемеях и действовали под их эгидой. Когда-то Кос был египетской территорией. Посему его финансовое процветание было закономерным. Банковская система Коса явилась побегом египетской финансовой системы. Поначалу храм был вполне традиционным святилищем. Здесь занимались врачеванием и оздоровлением. Асклепион Коса был детищем учеников Гиппократа, где лечили недуги и толковали сновидения, что до сих пор практиковалось в храмах Эпидавра и Пергама. Но со сменой поколений на Косе и захватом его правителями Египта Птолемеями деньги заменили лекарства и основой храмового дохода стало ростовщичество, все греческое в жрецах постепенно заместилось египетским.

Святилище занимало огромную территорию, на которой среди садов были разбросаны храмовые строения. Здесь были гимнасий, агора, лавки, купальни, библиотека, жреческая школа, помещения для учеников и приезжих светил науки, дома свободных людей и жилища рабов, покои верховного жреца, некрополь на специально отведенном для него участке, подземные комнаты для сна, лечебница, огромное денежное хранилище и, наконец, храм самого бога, укрытый в священной роще платанов.

Статуя его была не из золота и не из слоновой кости, Пракситель изваял ее из белого паросского мрамора: бородатый бог стоял опершись на длинный посох, который обвивал змей. Правая рука его была вытянута, в ней он держал дощечку, у ног его примостилась огромная собака. Вся композиция была расписана Никием так искусно, в такой реалистичной манере, что бог был словно живой. В тени деревьев казалось, что одежды статуи колышутся, вторя движениям тела. Светло-голубые глаза светились очень человеческой, земной радостью.

Но ничто из этого не произвело впечатления на царя, который уже достаточно долго мирился с торжественным осмотром территории святилища и пришел к выводу, что статуя бога была дешевкой, не заслуживающей внимания, – никчемный трофей. Он перешел к расчетным книгам и уведомил верховного жреца, что именно намерен конфисковать. Конечно же, все римское золото, лежавшее там на хранении. Восемьсот золотых талантов, полученных от иерусалимского Храма, чьи священники были достаточно хитры, чтобы держать суммы на случай непредвиденных расходов в надежном месте, подальше от Селевкидов и Птолемеев. А также три тысячи талантов золота, привезенные в храм четырнадцать лет назад старой царицей Египта Клеопатрой.

– Я вижу, что царица Египта также отдала трех мальчиков под вашу опеку, – сказал Митридат.

Но верховного жреца больше волновало золото.

– Царь Митридат, – он старался говорить хладнокровно, а не гневно, – мы не храним здесь все наше золото, мы отдаем его в рост!

– А я не просил

все целиком, – произнес царь угрожающим тоном. – Я попросил у тебя – да, я подсчитал – пять тысяч золотых талантов римлян, три тысячи талантов египтян и восемьсот талантов израильтян – небольшая доля того, что значится в твоих книгах, верховный жрец.

– Но отдать тебе почти девять тысяч талантов золота – значит лишиться резервов.

– Какое горе, – сказал царь, поднимаясь из-за стола, за которым он занимался проверкой храмовых ведомостей. – Неси все, что попросили, жрец, или увидишь, как твои владения превратятся в пыль, прежде чем ты сам ее наглотаешься. А теперь покажи мне трех египетских мальчиков.

Старший жрец смирился с неизбежным.

– Ты получишь золото, царь Митридат, – бесцветным голосом сказал он. – Должен ли я прислать египетских царевичей к тебе сюда?

– Нет. Я предпочел бы увидеть их при дневном свете.

Конечно же, он искал себе ставленника, марионетку Птолемея. Митридат нетерпеливо ждал, прохаживаясь в тени ветвей сосен и кедров. Наконец мальчиков привели к нему.