Блэк Виллидж

И стало быть, именно я зажигал и гасил свечу перед алтарем, именно я пел ритуальные фразы, пристально вглядываясь в яблоко, чашку с водой или табличку. Очень скоро меня перестали убеждать, наставлять, подбадривать и держать за руку, перед тем как я перешагивал через порог. Спустя две недели никому уже не приходило в голову подсказывать мне издалека, какие жесты я должен сделать, какие фразы нараспев произнести, в какие моменты должен хранить молчание. И как раз к концу сорока девяти дней мне предложили разбираться дальше с моей питомицей в полном одиночестве.

Опекунство – это ответственность, которую нужно принимать на себя днем и ночью и как минимум на протяжении своего существования. Я выполнял свою задачу с рвением, подчас оттененным усталостью, ибо у Буйны Йогидет был трудный характер, она была склонна к упрекам, и, особенно поначалу, вела себя со мной так, будто я от природы был ее слугой. Она никак не могла примириться, что я нахожусь рядом с ней, и сама идея об опеке, когда мы были одного возраста, представлялась ей ненавистной.

У меня ушло много времени, чтобы добиться от нее более дружественного отношения. Мы прошли через моменты ссор, в которых каждый из нас вел себя как бог на душу положит и которые приводили нас подчас на край катастрофы. В продолжение какого-то периода мы оставались в присутствии друг друга, не произнося ни слова. Но потом наша пара успокоилась. Мы поняли, что мы неразлучны.

На протяжении всего моего детства Буйна Йогидет постоянно была для меня верным союзником, добрым советчиком, а позже, когда я вырос, стала бескорыстной возлюбленной, сексуально сформировавшейся и пылкой, а еще позже, когда пришла моя очередь скитаться по чужим снам, она стала преданной, терпеливой, образцово самоотверженной сестрой.

Я перенес ее алтарь в соседнее здание, небольшой трехэтажный дом, который не перестраивали и не заселяли снова после пожаров, и, среди тишины и запахов обуглившегося пластика и усопших уйбуров, мы проводили вместе долгие послеполуденные часы. Буйна Йогидет выскребла в стене дыру. Мы спрятали туда наши сокровища и немного пищи.

Думаю, если кто-то возьмет на себя труд отправиться туда и присмотреться к трещинам в стенах здания, в предположении, что оно все еще существует, он найдет там, куда могла дотянуться детская рука, завернутые в красную тряпицу ракушки, ключ, панцирь золотистой жужелицы, значки с изображениями партизан и вождей, капсулы против тараканов, кусочек железа в форме звезды и костяную плашку, на которой значится имя Буйны Йогидет с точной датой ее смерти в уйбурском исчислении и мое имя с примерной датой моей смерти, вычисленной Буйной Йогидет на основе движения звезд и теории перманентной революции. Я занес ее, эту вторую дату, не без боязни, так как никогда не знаешь, какие дурные сюрпризы припасет для тебя судьба, и у меня было такое впечатление, что зафиксированное раз и навсегда число обяжет меня умереть при плачевных обстоятельствах. А что, если я умру раньше? – беспокоился я. А что, если я умру во время сна, в мире, где длительности исчисляются совсем по-другому? А что, если, проскочив эту дату, я уже не смогу умереть? Кость вопияла под острием моего перочинного ножа. Буйна Йогидет настаивала, убеждала меня, что бояться нечего. Пиши, повторяла она, пусть твоя смерть вопиет под ножом в мертвой кости. Это сработает, вот увидишь. И еще, это станет для нас памяткой. Мы держались совсем рядом, Буйна Йогидет и я. Кость вопияла, скрежетала. Я больше ничего не говорил. Я ободрал палец, на землю упала алая капля. Буйна Йогидет присела на корточки, она рассматривала кровь и проверяла по ней свои вычисления. Я слышал, как она бормочет, словно маленькая колдунья. Последующие события доказали, что в конечном счете она почти не ошиблась, поскольку

18. Игрияна Гогшог

Многие из нас об этом сожалеют, но убийцы безумно дороги.

Так что надо решиться выполнить работу самому.

Со всем тем, что за этим стоит в плане и затруднений, и рисков.

Первое затруднение: раздобыть оружие, пронести его и потом спрятать, в то время как по дортуару так и рыщут надсмотрщики и воры. Второе затруднение: сумма, которую нужно выложить за оружие, почти столь же чудовищна, как и вознаграждение убийцы. За добротный пистолет и обойму к нему придется выложить порядка четырех долларов. Четыре доллара! Кто готов пожертвовать таким состоянием, не будучи стопроцентно уверен в успехе?

Третье затруднение: а что, если ваша цель не окажется на линии прицела, а, напротив, сама встанет на путь войны и вас пристрелит?