Ближние соседи

– Не-а, – снова покачал головой Илья. – У рабочих руки не такие чистые да гладкие. Мы, казаки, сами люди рабочие, вишь, каки у меня лáдони? Вас, вот, верно, забрали в армию, выдали амуницию, оружие: идите, воюйте. А казак должон всё на свои денежки завести: и обмундирование, и шашку с винтовкой, и коня в полном снаряжении. А игде эти денежки взять? Только своим хозяйством, руками вот этими заработать, потому и хозяйство всё, от избы до нивы, тож на плечах казацких, и руки у нас не гладкие.

– Так за что же вы царю служите?

– Не только царю, а и Отечеству. Царь нам дал землю и свободу хозяйствовать, как захотим, а Отечество… – Илья задумался, – Отечеству служим, пожалуй, за то, что оно у нас имеется, Отечество, что мы не цыгане безродные, и у нас есть чё защищать.

– Чего ж вы с фронта бегите? Или уже назащищались?

– Мы не бегим, – обиделся Илья. – Мы щас как раз наоборот пойдём на родину. На нашу, ту, игде родились и выросли. Не то ить найдутся ушлые да зубастые, всё растащат и сожрут. Вот друган мой и командир, – Илья похлопал Ивана по руке, – с силёнками соберётся, и поедем. Эх, браты мои фронтовые, как же я по Амуру скучаю! И почто мы не птицы? Так бы, кажись, взмыл и полетел!

– Это кто ж тут у нас господина Островского цитирует? – В палату зашёл высокий худой чернобородый (бородка клинышком) человек в круглых очках и белом халате. – Вы что же, молодой человек, – обратился он к Илье, – «Грозу» видели?

– Грозу-то я видал, и не единожды, – не смутился Илья, – однако, сдаётся, не ту, о которой вы сказали.

– Во-первых, догадываюсь, – усмехнулся очкастый. – С фронта изволили прибыть.

– Можно и так сказать. Вот за командиром своим прибыть изволил. А вы, думаю, доктор местный?

– Во-вторых, не стану отрицать. И зачем же вам понадобился командир?

– Дак вот на родину еду. Думал его домой сопроводить.

– В-третьих, сопроводить – дело хорошее. Дома все быстрей поправляются. А далеко ли родина?

– Далековато, – вздохнул Илья. – Благовещенск на Амуре. Слыхали, небось?

– Не только слыхал. Я там родился. В девятьсот первом уехал, в Томский университет поступил, на медицинский факультет. Страшная история там произошла с избиением китайцев. Своими глазами видел.

– Что было то было, – вздохнул Илья. – Но мы с Иваном Фёдоровичем, – он кивнул на друга, – в то время Харбин обороняли. Тогда он Сунгари прозывался. А дед его, Кузьма Потапович Саяпин – слыхали про такого? – пацана китайского спас.

– Это замечательно! Есть настоящие русские люди! – Доктор снял и протёр очки. Водрузив их на место, остро глянул на Паршина. – Значит, забрать друга хочешь?

– Хочу, – кивнул Илья. – Лишь бы у него сил хватило до вагона дойти. А там две недели пущай лежмя лежит, я всё лучшим образом устрою.

– Во-первых, до вагона ещё добраться надо. Во-вторых, поезда дальнего следования сейчас не ходят, так что две недели лежмя не получится. А в-третьих, я вам лекарства дам поддерживающие. Надеюсь, помогут.

– Вы ещё бумагу с печатью от госпиталя выпишите на него и на меня: мол, так и так, раненый герой с сопровождающим. На случай патрулей.

– Это будет уже в-четвёртых. Выпишу. С печатью. Главное, в-пятых, будьте здоровы, земляки!

33

Часто ли бывает так, чтобы двум человекам в разных концах земли в одну и ту же ночь приснились одинаковые сны? Да ещё с библейским сюжетом! Оказывается, бывает.

В мартовскую ночь 1917 года король Англии Георг V и германский император Вильгельм II (между прочим, кузены) увидели сон про Каина и Авеля. Причём в образе Каина пребывали они, а вот Авелем был третий кузен – российский император Николай II.

Но была в этих снах и некоторая разница. Германский Каин находился с Авелем в жестокой ссоре и мечтал убить брата, но… только мечтал, потому что Авель был настороже и всё время держал наготове суковатую палку. Несколько попыток задирать Авеля заканчивались для Каина хорошей трёпкой. Однако Каин нашёл способ посчитаться с братом: натравил на него своих пастушьих собак, и те разорвали невинного человека на куски.

Английский Каин, наоборот, частенько обнимал Авеля, говорил ему ласковые слова, уверял в своей бескорыстной любви, но улучил момент и ударил брата кинжалом. Летальный исход!

Проснувшись, кузены долго обдумывали смысл увиденного. Оба верили в вещие сны, оба понимали, что на пустом месте они не случаются. Следовательно, у каждого была своя предыстория.

У Вильгельма – это провалы наступлений на разных фронтах, попытки задирать Авеля. А чем лично кузен вызвал злобу Каина? Конечно, отречением от престола, тут двух мнений быть не может. Накануне на стол германского императора лёг текст этого самого отречения – разведка сработала на отлично!

О, этот текст! Он резанул прямо по сердцу! «В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу родину…» Придумал же словечко – «поработить»! Была нужда порабощать огромные ледяные пространства, непригодные для жизни цивилизованного человека! Нет, милый кузен, не умеешь управлять – нечего сваливать вину на других.