Блондинка

И вот на следующий день, ровно в четыре, Шинн явился к нему с этой девушкой, «Мэрилин Монро». Конечно, роскошные формы и, разумеется, платиновая блондинка. Исключительной красоты фигура в блестящем белом платье из вискозы. Девушка так робела, что режиссер с первого же взгляда понял, что говорить это дитя сможет разве что шепотом. Итак, режиссер бросает на «Мэрилин Монро» всего один взгляд и нутром чувствует, что играть она не умеет, что даже трахаться как следует не умеет. Но рот может пригодиться. И вообще такую можно использовать для украшения, как шикарную фигуру на носу яхты или же серебряную статуэтку на капоте «роллс-ройса».

Бледная блестящая кожа, как у дорогой куклы. Кобальтово-синие, полные ужаса глаза. А руки, в которых она держала толстый сценарий, просто ходуном ходят от страха. И голосок такой тихий и хриплый, что режиссер не слышал почти ни слова. Ну совсем как школьница на экзамене. А сказала она, что прочитала сценарий, весь сценарий, что история странная и волнующая, прямо как роман Достоевского, что ты с самого начала симпатизируешь преступникам и не хочешь, чтобы их наказали. Слово «Дос-то-ев-ский» девушка произнесла с одинаковым нажимом на каждый слог. Режиссер рассмеялся и заметил:

– О, так вы читали Дос-то-ев-ско-го, да, милочка?

И девушка залилась краской, поняла, что над ней смеются. А Шинн стоит рядом, весь красный, смотрит волком, и на толстых губах блестит слюна.

Она не показалась мне провинциалкой. Была очень хороша собой. Холеная девушка, откуда-нибудь из Пасадены, из верхушки среднего класса, паршивое образование, но кто-то внушил ей, что она хорошая актриса. Почти что девушка из католической школы. Смех-то какой! Шинн, бедняга, был влюблен в нее, это несомненно. Не знаю почему, но от всего этого меня смех разобрал. Было впечатление, что она возвышается над ним, хотя на деле он был не намного ниже ростом. Позже я узнал, что у нее, оказывается, роман с Чарли Чаплином-младшим! Но тогда, в тот день, они с Шинном выглядели словно пара. Причем типично голливудская. Красавица и чудовище. Что всегда смешно, если вы сами, конечно, не являетесь этим чудовищем.

И вот режиссер велит блондинке «Мэрилин Монро» начинать. Народу в зале для прослушивания собралось человек шесть-восемь, все мужчины. Складные стулья, жалюзи на окнах опущены, чтобы укрыться от ярких солнечных лучей. Никаких ковров на полу, а сам пол усыпан окурками, бумажками и прочим мусором. И вдруг эта девушка, к удивлению собравшихся, спокойно ложится на пол в блестящем белом платье из вискозы (тщательно отглаженном, с узкой юбкой, матерчатым поясом и воротником-«лодочкой», открывающим самую верхнюю часть ее сливочно-белой груди). Режиссер не сообразил, что она вытворяет, и никто из присутствующих не успел ее остановить. И вот, лежа на полу, на спине, с раскинутыми руками, девушка на полном серьезе начинает объяснять режиссеру, что в первой сцене ее героиня спит на диване. А потому ей тоже пришлось лечь, только не на диван, а на пол, потому что так она репетировала эту сцену. Ведь в первый раз, когда вы видите Анджелу, она спит

. И это имеет решающее значение. Вы видите ее глазами мужчины, который гораздо старше ее, который доводится ей дядей. Женатый человек, адвокат. Вы видите Анджелу только глазами этого мужчины, а дальше по сценарию – глазами полицейских. Исключительно глазами мужчин.

Режиссер изумленно уставился на платиновую блондинку, разлегшуюся на полу у его ног. Объясняет, как должна вести себя героиня! Мне, режиссеру! Совсем разошлась, ведет себя как своенравный ребенок. Агрессивный ребенок. Режиссер даже забывает раскурить кубинскую сигару, которую уже распечатал и зажал в зубах. В зале для прослушивания стоит мертвая тишина, а «Мэрилин Монро» начинает тем временем сцену. Закрывает глаза и лежит неподвижно на полу, притворяясь, что спит, и дышит так глубоко, медленно и ритмично (и ее грудная клетка, а вместе с ней и груди то поднимаются, то опадают, поднимаются, опадают). Гладкие руки и ноги в нейлоновых чулках вытянуты, она погружена в сон, глубокий сон, подобный гипнозу. Какие мысли приходят в голову мужчинам, взирающим на тело красивой спящей девушки? Глаза ее закрыты, губы едва разомкнуты. Начало сцены занимает не больше нескольких секунд, но впечатление такое, что проходит гораздо больше времени.

Тут режиссер задумался. Эта девушка была первой из двадцати с лишним прошедших пробу на роль (включая ту брюнетку, что, скорее всего, получит роль), которая поняла всю значимость начала сцены. Она единственная из всех всерьез задумалась о том, что представляет собой эта роль, действительно прочитала весь сценарий (так, во всяком случае, она утверждала) и сформировала о нем собственное мнение. Девушка открывает глаза, медленно садится, сонно моргает. Потом произносит удивленным шепотом:

– О, я, должно быть, заснула…