Блондинка

Норма Джин была Нищенкой, и ее любили два пылких принца. Один давал ей читать книги, которые «много для него значили», второй дарил цветки, один за другим, и все они выглядели так, словно их рвали в страшной спешке, – стебли коротко обломаны, нежные лепестки начинают вянуть, на листьях черные пятнышки.

– Норма, красавица, мы тебя обожаем.

Я была так счастлива. И никогда еще не чувствовала себя такой здоровой. Ибо поняла, что поклонение Богу суть Божественное Здоровье (или Исцеление).

Никакого дьявола не существует. Дьявол – это порождение больного разума.

В тот день Эдди Джи повез их на Голливудские холмы над смрадным греховным городом. Небо было прозрачным и нежно-голубым. Дул теплый сухой ветер. Гравий хрустел под шинами лаймово-зеленого «кэдди». Эдди Джи вел машину с обычным своим мастерством и осторожной сдержанностью человека, привыкшего попадать в неприятные ситуации. (В фильмах ему всегда доставались роли миловидного задиристого парня, который в конце умирал – как правило, насильственной смертью.) Норма Джин сидела посередине, между Эдди Джи и Кассом Чаплином. (Бедный Касс! «Я не я сегодня утром, но, черт побери, я и сам не знаю, кто я такой!»)

Норма Джин в расцвете молодости и красоты сидела, улыбаясь, между своими любовниками-Близнецами, положив ладонь на живот, словно закрывая его от неприятностей. Теплая влажная ладонь, начинавший расти живот.

Ребенку уже шестая неделя. Даже не верится!

Близнецы, трое красивых неразлучников, ехали этим ясным солнечным утром по Южной Калифорнии, по Лорел-Каньон-драйв, чтобы встретиться с риелторшей. Та приняла их «эпические» поиски близко к сердцу и считала, что скоро заключит с ними сделку. Между собой они называли эту женщину «Теда Бара», поскольку она одевалась и красилась в стиле роковой красотки давно ушедших лет. Ее было жалко (во всяком случае, Норме Джин), и в то же время так и подмывало (Касса и Эдди Джи) расхохотаться ей прямо в лицо. Итак, они мчались по дороге, и вдруг Эдди Джи стукнул по рулю обоими кулаками и крикнул:

– Эй, знаете что? Мне пришла в голову одна мысль.

Это произошло так внезапно, что ясно было: мысль пришла ему в голову всего секунду назад.

Норма Джин спросила, что за мысль. Касс пробурчал что-то нечленораздельное. (О господи! Касс так и кипел, Норма Джин чуть ли не физически ощущала его ярость. Она чувствовала себя виноватой, поскольку сегодня утром Касс сказал, что страдает от «симпатической утренней тошноты», а сама она, как назло, никакой тошноты по утрам не испытывала.) Эдди Джи не унимался:

– Меня прямо как осенило! Вот что нам надо сделать, всем троим. Пока Норма еще не родила. Составить по завещанию и страховому полису. Если с кем-то из нас что случится, остальные двое и Младенец получат деньги. – Эдди Джи перевел дух. Его распирало от энергии и мальчишеского энтузиазма. – Знаю одного юриста. Надежный человек. Ну, вы меня поняли. Что скажете? Вы слушали меня или нет? Так мы защитим Младенца от разных неожиданностей.

Ноль реакции. Норма Джин замечталась. Заново переживала сны минувшей ночи, купалась в них. Странные, необычайно живые, гипнотические сновидения! Целая флотилия снов – наверное, из-за беременности. Она пересказывала их Кассу и не уставала повторять, что никогда прежде не видела таких снов, ох, никогда! Бессонница прошла бесследно, точно ее и не было. Ее ни разу не тянуло взять пилюлю из аптечки. Выпить хотелось редко. Она засыпала, едва положив голову на подушку, хотя ее красавцы приставали к ней, щекотали, щипали, покусывали, хохотали, шутливо боролись друг с другом, как мальчишки, или же наваливались сверху на бесчувственное женское тело. Называли ее Спящей красавицей. Клялись, что грудь ее наполняется сливками. Мм!.. Но река ночи уносила ее все дальше, и она питалась от этой реки.

Впервые чувствую себя такой здоровой, мама! Почему ты не рассказывала, что носить ребенка – это так прекрасно?

Касс откашлялся, немного нервно, как актер, не готовый к предстоящей сцене:

– Да! Отличная мысль, Эдди. Точно! Я тоже иногда беспокоюсь о малыше. Как подумаешь об этом разломе Сан-Андреас! – Он обернулся к Норме Джин и нежно спросил: – Что скажешь, Мамулечка?

И снова ноль реакции. Похоже, Норма Джин не обращала внимания на этот разговор, как бы того ни хотелось Близнецам-мужчинам. Позже она вспомнит, как странно это выглядело: словно на съемочной площадке, когда видишь, как твой партнер ждет от тебя определенных действий, ведущих, словно мостик, к следующей реплике, но ты сдерживаешься изо всех сил. Какой-то инстинкт в актерской душе велит тебе сдержаться, не идти навстречу партнеру.

– Норма? Что ты на это скажешь?