Блуждающая реальность

Это сложное, возвышенное понятие о Боге, по-видимому, беспрецедентное среди греческих мыслителей. «Аргументы Парменида, – пишет Хасси, – по-видимому, показывают, что вся реальность должна на самом деле быть сознанием или объектом, мыслимым в сознании». Далее, перейдя к Гераклиту, он говорит: «У Гераклита трудно понять, насколько замыслы Бога отличаются от их исполнения в мире или насколько, в сущности, ум Бога отличается от мира». Следующий скачок, сделанный Анаксагором, всегда меня завораживал. «Анаксагор пришел к теории о микроструктуре материи, которая делает материю в определенной степени загадкой для человеческого разума». Анаксагор верил, что все определяется Умом. Как видите, эти философы мыслили не примитивно, не по-ребячески. Они обсуждали серьезные вопросы и с глубоким проникновением исследовали взгляды друг друга. Уже гораздо позднее, во времена Аристотеля, их взгляды были сведены к тому, на что можно наклеить удобный, но неверный ярлык «примитивности». Значительную часть досократической философии и теологии можно подытожить так: космос – не то, чем кажется, и на глубочайшем своем уровне он, возможно, является тем же, чем и человек – умом или душой, неким Единым, которое живет, дышит и лишь внешне выглядит как нечто множественное и материальное. Этот взгляд в значительной степени дошел до нас через учение о Логосе-Христе. Логос – это и тот, кто мыслит, и мыслимая мысль: мыслитель и мысль вместе. Итак, вселенная – и мыслитель, и мысль; и, поскольку мы – часть вселенной, то мы, люди, при окончательном анализе также оказываемся и мыслями, и теми, кто их мыслит.

Таким образом, если Бог думает о Риме около 50 года от Р. Х., значит, Рим 50 года от Р. Х. у нас и есть. Вселенная – не пружинные часы, а Бог – не рука, которая их заводит. Вселенная – не игрушка на батарейках, а Бог – не батарейка. Спиноза верил, что вселенная есть тело Бога, протяженное в пространстве. Но задолго – за две тысячи лет – до Спинозы Ксенофан говорил: «Без усилий подчиняет он себе все вещи силою своего ума» (Фрагмент 25).

Если кто-нибудь из вас читал мой роман «Убик», вы знаете, что загадочное существо, или сознание, или сила, называемая Убиком, начинает проявляться в романе как серия дешевых и вульгарных рекламных роликов, а заканчивает такими словами:

Я – Убик. Я был до того, как возникла Вселенная. Я создал солнца. Я создал миры. Я создал живые существа и расселил их там, где они обитают. Они идут туда, куда я говорю, и делают то, что я велю. Я – слово, и никто не знает моего подлинного имени. Оно никогда не будет произнесено. Я назвал себя Убиком, но это не имя. Я – есть. Я буду во веки веков[203]

.

Отсюда понятно, кто и что такое Убик, – он специально говорит, что он есть слово, то есть Логос. Впрочем, в немецком издании на этом месте оказался, пожалуй, один из самых выдающихся переводческих ляпсусов, какие мне приходилось встречать: храни нас Боже, если этот же переводчик решит перевести на немецкий с греческого Новый Завет! Он все делал правильно, пока не дошел до фразы «Я – слово». Это поставило его в тупик. Долго он, должно быть, ломал голову над тем, что хотел сказать автор; очевидно, об учении о Логосе он никогда ничего не слышал. Так что перевел, как мог. В немецком издании Абсолютное Бытие, создавшее солнца, создавшее миры, сотворившее всех созданий и места, где они обитают, говорит о Себе:

Я – бренд.

Случись этому человеку переводить Евангелие от Иоанна, видимо, оно зазвучало бы так:

В начале был бренд, и бренд был у Бога, и бренд был Бог. Он был в начале у Бога.

Похоже, я привез вам привет не только из Диснейленда, но и от Мортимера Снерда[204]. Такова участь автора, который пытается включать в свои книги богословские темы. «Все чрез бренд начало быть, и без бренда ничто не начало быть, что начало быть». Вот что случается с высокими замыслами. Будем надеяться, у Бога есть чувство юмора!

То есть, я хотел сказать, у бренда.

Как я уже говорил, в своем творчестве я задаюсь двумя основными вопросами: «Что такое реальность?» и «Что такое подлинный человек?». Думаю, вы уже поняли, что ответа на первый вопрос я так и не нашел. Есть у меня четкое ощущение, что мир Библии реален в буквальном смысле, но скрыт от нас; он не меняется и всегда здесь, но мы его не видим – он доступен нам лишь в откровении. Вот все, к чему я смог прийти на основе мистического опыта, размышлений и веры. Но теперь хочу сказать пару слов о чертах подлинного человека; на этот вопрос у меня есть более удовлетворительные ответы.