Блуждание во снах

От высоты до подножия, и далее, вплоть до песчаного берега реки, вся земля была покрыта этой диковинной травой. Только теперь среди нее, словно огоньки, зажглись полураскрытые головки красных маков. От такого великолепия я невольно ахнула и присела, чтобы погладить трепетные бутоны. Позади себя я услышала чью-то горячее дыхание и оглянулась. С левой стороны холма на меня бежала крупная, пегая легавая с мокрой от слюны мордой и злыми выпуклыми глазами.

– Фуу, Альма! Фуу! Стоять! – прозвучал чуть грубоватый мужской голос. – Не бойтесь, она не тронет. Вы боитесь собак?

– Да, то есть, нет…

Позади меня, на холме, стоял коренастый, широкий в плечах, рыжеволосый и рыжебородый мужчина, лет сорока. На нем ладно сидел охотничий костюм: кожаные ремни скрещивались на выпуклой груди, облаченной в английский сюртук, темного сукна. Болотного цвета брюки были заправлены в высокие щегольские сапоги, мягкой выделки. На кудрявой голове красовалась тирольская охотничья шляпа с пером цесарки. Из-за плеча виднелся старинный штуцер[98]. Широкий ремень солидного ягдташа впивался в могучее плечо. Карие глаза мужчины были очень похожи на глаза его охотничьей собаки – они казались такими же выпуклыми и бесстрастными. Он снял высокую лайковую перчатку и приподнял шляпу.

– Разрешите представиться, меня зовут Филиппом Филипповичем Корытовым. Я владелец этого поместья.

– Худова Екатерина Дмитриевна, выпускница Н-ского Института благородных девиц, – представилась я и сделала книксен.

– Так вот вы какая, Екатерина Дмитриевна. Это вас княгиня так настойчиво рекомендовала ко мне в гувернантки?

– Да, меня, – ответила я и отчего-то смутилась. Наверное от того, что дерзкие и пытливые глаза хозяина дольше положенного задержались у меня на груди.

– Как вы доехали, m-lle?

– Спасибо, хорошо.

– Вам нравятся эти цветы?

– Маки? Да, очень…

– Это моя покойная жена расстаралась: засеяла этот кривой луг английской газонной травой, да маками. До нее здесь одни лопухи и чертополохи росли. Она любила садоводство. За домами у нас разбит палисадник и фруктовый сад. И в этой роще она устроила все на свой la manière. Если вы прогуляетесь, то сможете заметить – там есть великолепные гроты, несколько экзотов и клумбы с цветами. А справа, возле японской вишни, стоит статуя – точная копия моей жены, Ольги. А теперь я вдовец. Она покинула меня два года тому назад, оставив двух сыновей, – последнюю фразу генерал произнес чуть медленнее, чеканя каждое слово.

– Мне очень жаль, господин Корытов.

– Ах, не зовите меня так официально, мадемуазель… Пойдемте, я покажу дом и вашу комнату.

Собака побежала впереди, а хозяин поместья, подхватив, словно пушинку чемодан, повел меня к усадьбе. Массивные чугунные ступеньки вели на неширокий мостик, перекинутый через речку. Кованая ажурная вязь украшала перила этого моста. Лепестки металлических черных цветов перемежались с живым садовым вьюнком. Мы дошли до середины. Отсюда речка казалась намного шире, чем с холма. «Пожалуй, здесь можно запросто утонуть», – отчего-то подумала я. Порыв ветра чуть не сорвал мою шляпу – я придержала ее рукой. И глянула вниз. Темно зеленые, длинные, словно волосы русалки водоросли, колыхались в темно-синей глубине. Меж ними сновали шустрые, серые карпы.

– Здесь глубоко? – спросила я.

– Да, довольно глубоко, – рассеянно ответствовал Филипп Филиппович. – Пойдемте, я не люблю стоять на этом мосту.

Через четверть часа я уже рассматривала роскошное убранство усадьбы. Мне не хочется, господа, загружать вас излишними деталями. Скажу одно: господская усадьба состояла из двух больших, трехэтажных домов. Стены отливали лимонной желтизной, на фоне которой, ослепительно белыми казались рамы высоких, стрельчатых окон и маленькие балкончики с цветочными горшками, полными флоксов и петуний. Такими же белыми были и треугольные фронтоны крыш, украшенные лепными толстозадыми ангелочками. Всюду царил порядок и почти английская строгость и чистота. Ровные мощеные дорожки вели к крыльцу с высокими, мраморными ступеньками.

Мы обошли дом с другой стороны. Здесь находилась ослепительно белая терраса, перила которой тоже были увиты каким-то диковинным ползущим растением, цветущим огромными, лиловыми цветами.

– Как у вас мило, господин Корытов, – восхищенно пролепетала я.

Внезапно дверь на террасу распахнулась, и к нам навстречу выбежали два огненно рыжих мальчика в ночных рубашках. Они были похожи на своего отца как две капли воды. Их можно было назвать маленькими копиями генерала Корытова. Одному мальчику на вид было около семи, восьми лет. Другой выглядел еще моложе. Ему было не более пяти.

– А вот и те сорванцы, ради которых вы и были приглашены в мой дом, m-lle Худова.

– Худова? – хмыкнул старший из мальчиков. – Какая смешная фамилия! А ты не сбежишь от нас, как немецкая бонна?

«Может и сбегу, – подумала я с обидой. – Если вам будет не нравится моя фамилия. Смею заметить, что фамилия Корытов находится и вовсе за гранью моего тонкого восприятия. Корытов? Что может звучать более нелепо?»