Боги войны

— В этом мире можно найти только военных солдат, людей, которые по тем или иным причинам были признаны военными преступниками. Я выстрелил самонаводящейся ракетой по деревушке, в которой жили одни гражданские, было это где-то в Европе, на острове под названием Силилия, он и сейчас так называется. Я не утверждаю, что не знал, что делаю но и не говорю, что знал это. Война есть война, именно так она и выглядит.

В голове Корсона замаячила некая мысль.

— Вы говорите на пангале. Я считал, что пангал не применялся до того, как люди достигли звезд.

— Это не мой родной язык. Я научился ему на Аэргистале. Здесь все говорят на пангале, разве что с некоторыми отличиями.

— А какой ваш родной язык?

— Французский.

— Ага,— сказал Корсон. Это ему ни о чем не говорило В голове его множились загадки. Но они могли подождать Аэростат тем временем плыл вдоль побережья, но |фоинлил неприятную склонность изменить напрвление в сторону открытого моря. А перед ними раскрывался безбрежный океан

18.

Они пролетели над группой галер, упорно пытавшихся пойти на таран вопреки ветру и потому двигающихся медленно при помощи весел. Несколько дальше они обнаружили паутинообразную конструкцию, за которую сражались паукообразные создания. Не только люди были на Аэргистале, хотя в том районе, где они находились, людей было больше всего. Пару раз они замечали под поверхностью океана чьи-то огромные тени.

Аэростат медленно удалялся от берега, но тот был еще виден.

— С голоду мы не умрем,— сообщил Турэ, с широкой улыбкой распахивая плетенный сундук, занимающий часть гондолы.

Корсон машинально пошарил по плечу в поисках ремешка от сумки с провизией. Сумки не было. Он потерял ее, возясь с вербовщиком.

— Колбаса, еще вполне свежий хлеб и красное вино,— сообщил негр. Из кармана штанов извлек огромный складной нож и принялся нарезать хлеб и колбасу. Потом распечатал бутылку и протянул ее Антонелле.

Корсон с интересом посмотрел на него.

— Никогда ничего такого не видели?— спросил Турэ, заметив его удивление.— Мне кажется, в ваши времена уже все питались таблетками и прочими химическими соединениями. Но то, чем я располагаю; не так уж и плохо. Конечно, для военной поры!

Вино взбодрило Корсона. Он прожевал кусок хлеба и решил задать несколько вопросов. Прежде всего, перед ним был человек, располагающий намного большей информацией, чем он, если говорить об этом необычном мире.

— Меня удивляет,— осторожно начал он,— это пустое небо. Воздушная война должна сеять повсеместное опустошение.

— Это против правил,— ответил Турэ,— по крайней мере, как мне кажется. В этом секторе нет ни самолетов, ни геликоптеров, ни ракет. Это вовсе не значит, что в другом районе Аэргистала не проходит воздушных сражений. Я скорее удивился бы, будь по-другому.

— Правда?— Корсон даже перестал жевать.

— Может быть, подметили одну вещь,— продолжал негр.— Здесь никто не использует ядерного оружия. Разве это не должно было удивить вас? Правда, в ваши времена оно могло и не применяться. Но с другой стороны гор ядерные бомбы время от времени взрываются. Причем — немало.

Корсон вспомнил огненные вспышки и дымовые грибы, которые он видел над горами, и крикнул:

— И кто следит за соблюдением этих правил?

— Если бы знал, я бы отправился к нему и попросил выпустить меня отсюда. Скорее всего, какой-нибудь бог или демон.

— Вы в самом деле верите, что мы в аду?

Слово «ад» не имело для Корсона особого смысла. Он прибегнул к нему, обратившись к почти забытой в его эпоху мифологии, на место которой пришел холодный и утилитарный позитивизм. В галактическом языке «ад» означал всего лишь крайне неприятное место.

— Я немало размышлял над этим метафизическим вопросом,— признался Турэ.— Но это место представляется мне на удивление материальным адом. Например, этот небесный свод: могу поклясться, он тверд, как стальная плита. Я провел несколько триангуляционных измерений, поднимаясь и опускаясь на этом воздушном шаре. Мне кажется, небосвод находится на высоте в десять-двенадцать километров. А это значит, что это сооружение, хотя и является материальным, естественным все же не может быть. Отсутствие горизонта, ровная поверхность — это не может быть какой-нибудь планетой. Ведь у планеты с таким радиусом притяжение должно быть колоссальным. Уже в первую же минуту после прибытия сюда, нас попросту расплющило бы.

Корсон с некоторым удивлением поддакнул: сведения этого человека из давно прошедших времен были поразительными.

— Мы находимся не в нормальном пространстве,— вмешалась Антонелла.— Я ничего не могу предвидеть. Ничего не ощущаю. Сначала я не тревожилась, так как эта способность иногда исчезает. Но не так сильно. А сейчас... я как слепая.

Корсон с интересом посмотрел на нее.

— И при каких условиях эта твоя способность исчезает?

Антонелла покраснела.