Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 3

То есть речь идет о фиксации архетипичности репрезентуемых образов, их амбивалентности. Так, в пятой серии «Ада Данте» слово LOVE (любовь), в пространстве которого полыхает пламя, будто пронзают лицо Франчески, убитой мужем за прелюбодеяние. Как известно, в «Божественной комедии» Данте не считал женщину невиновной, обличал ее ложь, однако, судя по подразумеваемым Гринуэем символам, он сам оправдывает поступки влюбленных их бессилием против могучего чувства. Так, Франческа «представлена» в трех ипостасях – это поликадр, состоящий из равнозначных сегментов, по горизонтали разделяющих плоскость экрана. В левом полиокне – бежевый оттенок, она – архетип Евы; в правом Франческа изображена в черно-белом цвете, не стыдящаяся своих поступков, оправдывающая их, она – душа, заключенная в круге ада. Цвет изображения в центре приближен к «натуральному», девушка руками прикрывает свою наготу, однако жест формальный, в нем нет ни тени стыда или раскаяния. Это изображение, поза является цитатой, гиперссылкой на «Рождение Венеры» Боттичелли, к парадигмам ренессансного восприятия человеческого тела, красоты и плодородия женщины. Однако, что касается обнаженной телесности на протяжении всего телефильма, впику воспевания художниками Возрождения красоты и гармонии тела, стандартам красоты своего времени, Гринуэй сознательно репрезентирует всевозможные формы, утверждая их равенство.

Ад Данте (1989), Питер Гринуэй

Таким образом, практически каждый кадр произведения Гринуэя является своего рода энциклопедией, каталогом архетипов, образов, смыслов, заключенных на разных пластах человеческой культуры. В связи с этим, Д. Кремер отмечает, что Гринуэй сопротивляется разрушению культурных традиций, связанных с неторопливостью и тщательностью прочтения литературы и изображений, пытается «восстановить утраченную способность видеть». ^[281]