Боже, храни мое дитя

А в сентябре группа «Big Boys» распалась – ударник куда-то уехал, а клавишник получил более выгодное предложение, – и Букеру с двумя гитаристами, Майклом и Фрименом Чейзом, пришлось играть на улицах, где на них с холодной яростью в глазах взирали многочисленные бездомные ветераны. Между прочим, благодаря музыкантам они получали куда более щедрые подачки, но все равно злились. Букер считал этот период самым лучшим в своей жизни, но, увы, счастье его длилось недолго. К концу лета их с Фелисити отношения износились до такой степени, что залатать их оказалось невозможно. Они все лето прожили вместе, время от времени с удовольствием предаваясь любовным играм, но постепенно стали раздражать друг друга своими привычками, хотя раньше на них даже внимания не обращали. Фелисити жаловалась, что Букер вечно, да еще и чересчур громко, играет на своей трубе, а по вечерам норовит остаться дома, отказываясь веселиться вместе с ней и ее друзьями. А Букеру просто осточертели ее сигаретный дым, ее пристрастие к ресторанной пище, ее музыкальные вкусы и предпочитаемые ею напитки. Кроме того, Фелисити обожала приглашать в гости многочисленных родственников, отличалась чрезмерным любопытством и постоянно совала нос в его дела. Но хуже всего, с точки зрения Букера, была ее невыносимая самоуверенность. Впрочем, и он раздражал Фелисити не меньше, чем она его. Ее невыносимо тошнило от его музыки, и она была уверена, что в итоге сойдет с ума, если ей еще хоть раз придется услышать произведения обожаемых им Дональда Бёрда, Фредди Хаббарда, Блу Митчелла[42] и кое-кого еще. Фелисити начинало казаться, что Букер – типичный лузер и женоненавистник, и эта взаимная враждебность стала разрастаться, подобно плесени. Впрочем, их отношения еще вполне могли бы наладиться, если бы не одно событие: арест Букера и ночь, проведенная им в КПЗ.

В тот день, проходя мимо пустой автостоянки, он заметил припаркованную на самом дальнем ее краю «Тойоту». Сидевшая в ней парочка по очереди прикладывалась к трубке с «крэком»[43]

, и само это зрелище, собственно, не представляло для Букера ни малейшего интереса, но на заднем сиденье он заметил ребенка лет двух, который громко кричал и плакал. Наркоманы не обращали на малыша ни малейшего внимания. Букер подошел к автомобилю, рывком открыл дверцу, вытащил мужчину наружу, дал ему в морду и ногой отшвырнул упавшую на землю трубку с «крэком». Из машины тут же выскочила женщина и бросилась на помощь своему дружку. Их схватка выглядела скорее смешной, чем опасной, но дрались они довольно долго и произвели достаточно шума, чтобы привлечь к себе внимание не только покупателей в магазине, но и полиции. Всех троих арестовали, а маленькую плачущую девочку передали органам опеки.

Фелисити пришлось уплатить штраф, хотя судья отнесся к Букеру весьма снисходительно – наркоманы, родители малышки, вызывали у него не меньшее отвращение, так что им он вынес обвинительный приговор, а Букеру просто выписал штраф за нарушение общественного порядка. Однако Фелисити эта история привела в бешенство. Она долго орала, с возмущением спрашивая, с какой стати Букеру понадобилось лезть не в свое дело.

– Ты кем себя считаешь? Бэтменом? – выкрикивала она.

Букер пощупал пальцем коренной зуб, проверяя, не шатается ли он, а может, даже и сломан. По челюсти ему врезала кулаком как раз та наркоманка. У нее, кстати, сил оказалось гораздо больше, чем у мужа, и она как бешеная налетала на Букера.

– У этих подонков в машине был маленький ребенок! Девочка! – сказал он Фелисити.

– Ну и что? Это же не твой ребенок! И нечего было не в свое дело нос совать! – парировала она.

Букер не ответил и еще раз ощупал зубы, решив, что повреждения, в общем, незначительные, но сходить к дантисту все-таки придется.

Уже в автобусе, возвращаясь домой, оба понимали, что между ними все кончено, хоть и не сказали об этом ни слова. Фелисити продолжала ворчать и в квартире ругалась еще по крайней мере час, но, поскольку Букер отвечал ей свинцовым молчанием, в итоге умолкла и пошла принимать душ. Возможно, она надеялась, что Букер, как всегда, к ней присоединится, но он этого не сделал.

Послужной список Букера в качестве музыканта был весьма невелик – он всего один семестр и не слишком удачно проработал учителем музыки в средней школе; собственно, только туда его и брали, поскольку диплома о музыкальном образовании у него не было. Отсутствие нужных документов также послужило препятствием для участия в тех музыкальных конкурсах и прослушиваниях, которые его интересовали. Его талант трубача был вполне достоин внимания, но отнюдь не исключителен.