Божественные соперники

Девушки отдали даже свои матрасы, оставив на кроватях только одеяла.

Когда они вернулись в госпиталь, всех раненых уже выгрузили. Посреди улицы стоял мужчина средних лет в поношенной офицерской форме, разговаривая с одной из врачей.

Вылезая из кузова грузовика, Айрис услышала их спор.

– Вы привезли солдат, которых я не могу вылечить, – говорила врач с легким раздражением. – Я мало что могу для них сделать.

– Все, о чем я прошу, – дать им умереть с достоинством, – ответил офицер. – Я не мог бросить их на поле боя.

Недовольная гримаса врача разгладилась. Ее усталость казалась осязаемой.

– Конечно, капитан, – сказала она. – Но многих из них я не сумею спасти.

– Вы и ваш персонал обеспечиваете им безопасное и удобное место для отдыха и этим помогаете больше, чем можете представить. Спасибо, доктор Морган.

Он открыл дверь грузовика, теперь загруженного припасами, которые взяли в городе, и тут его взгляд упал на Айрис. Капитан замер, а потом быстро подошел к ней.

– Вы военный корреспондент? – спросил он, заметив нашивку. – Когда вы прибыли?

– На прошлой неделе, сэр, – ответила Айрис.

– Мы обе, капитан, – добавила Этти за ее спиной.

– Могу сейчас взять одну из вас на фронт, если госпиталь отпустит. И привезти обратно следующим транспортом через семь дней, если все пройдет гладко.

Айрис с бешено колотящимся сердцем повернулась к Этти. Это было неожиданно.

– Подбросим монетку, Айрис? – прошептала Этти.

Айрис кивнула. Краем глаза она заметила Марисоль, которая остановилась посмотреть, что происходит.

Этти достала из кармана монетку, поднесла к свету и спросила:

– Гора или за́мок?

Айрис облизнула губы. В горле пересохло. Она не знала, чего хочет, и эта нерешительность была как нож в бок. Ладони вспотели.

– За́мок.

Этти кивнула и подбросила медную монетку повыше. Поймав, разжала ладонь и протянула руку, чтобы Айрис увидела результат.

Монетка легла той стороной, на которой была отчеканена гора. Значит, поедет Этти.

* * *

Роман вошел в ресторан Монахана без десяти час, надеясь, что явился первым. К его изумлению, Элинор Литтл уже сидела за столиком и ждала его.

– Роман, – холодно приветствовала она.

Светлые волосы завиты, на губах кроваво-красная помада. Девушка была одета в темно-синее платье и шаль с бахромой. Холодные голубые глаза проследили за тем, как он садится напротив нее.

– Элинор, – ответил он.

Это был один из самых дорогих ресторанов в Оуте. Именно здесь родители Романа влюбились во время долгого ужина при свечах. Обстановка была романтичной: приглушенный свет, черно-белый пол, на каждом столе вазы с розами, по углам мраморные статуи, на окнах бархатные портьеры.

Роману никогда в жизни не было так неловко. Откашлявшись, он посмотрел в меню. Элинор, похоже, не была настроена разговаривать, а он понятия не имел, что ей сказать. К счастью, подошел официант. Налив им по бокалу шампанского, он принял заказ на первое блюдо.

Неловкое молчание вернулось. Роман оглядывал ресторан и наконец остановился на двух мраморных статуях в ближнем углу – влюбленные, сплетенные в объятиях, вырезанные столь искусно, что казались живыми. Совершенно естественные складки на одежде и на коже; казалось, что они дышат…

– Итак, – наконец произнесла Элинор, и Роман перевел взгляд на нее. – Мы здесь.

– Мы здесь, – отозвался он.

Элинор подняла бокал, и он чокнулся с ней своим. Они выпили за это странное утверждение, и Роман почувствовал, что его ладони стали скользкими от пота. Он посмотрел на свою невесту.

– Расскажи о себе.

Элинор усмехнулась.

– Не надо притворяться, Роман. Я знаю, что ты хочешь жениться на мне не больше, чем я хочу за тебя замуж. Мы можем поесть молча, чтобы успокоить наших родителей, а потом вернуться к своим делам.

Роман уставился на нее, не зная, как реагировать на это заявление, – притворяется ли она, или он в самом деле ей неинтересен. У них свадьба через три недели, а она по-прежнему для него совершенно чужая. Он не знал о ней ничего, кроме имени и того, что когда-то она играла на пианино. А еще помогала отцу в лаборатории создавать бомбы.

Принесли первое блюдо.

Он решил молчать, как она и хотела, и посмотреть, как долго они смогут просидеть в полной тишине. Его хватило на три блюда, после чего он не выдержал. Проведя рукой по волосам, Роман посмотрел на нее. Элинор все это время почти не поднимала на него взгляда, словно его не существовало вовсе.

– Зачем мы это делаем? – спросил он напрямик.

Она подняла голову и почти пронзила его взглядом.

– Ради блага наших семей.

– Какое же это благо, если нам самим во вред? – возразил он.

Элинор удержала его взгляд.

– Существуют вещи, над которыми мы не властны, Роман. События, которые неизбежны. И мы должны быть к ним готовы.

– Например? – спросил он слишком громко. – Приход Дакра в Оут?

– Тише! – прошептала она, но глаза ее блеснули. – Нельзя такое говорить в открытую.

– Или, например, что ты помогаешь своему отцу делать бомбы, чтобы отправлять их на фронт по железной дороге моего отца, – произнес он ледяным тоном. – Чтобы Дакр убивал невинных людей.