Читаем Бретёр полностью

Не знаешь, что делать, – объяви войну, это прекрасно мобилизует. Ну совершил ты грабеж, ну сожрал всяких наркотиков, ну познакомился даже с Мерлином и Лимоновым – это еще полная херня, это пока не делает тебя героем. Нацболы вон в тюрьмах сидели за восстановление льгот, фанатичные буддисты сжигали себя на площади Тяньаньмынь, борясь за свободу Тибета, а ты предпринимаешь какие-то робкие телодвижения и ко всему присматриваешься. Может, ты просто трус?

Трусом Бретёр не был и решил отправиться на несогласованную акцию Стратегии-31 в Петербурге. Просто четкое структурирование своей личности требует напряжения. Когда ты следуешь идеалам, какая-то часть тебя сопротивляется. Это всегда насилие над собой.

Суть человека – это постоянная борьба. Потому, если в тебе усиливается что-то одно, одновременно усиливается нечто противоположное, и эти качества вступают в схватку, образуя внутреннюю борьбу. Иисус и Змей ежесекундно состязаются за обладание тобой. Чем дольше ты следуешь за Иисусом, тем более коварное искушение готовит тебе Змей. Вся эта история продолжается на протяжении всех твоих жизней, вплоть до Страшного суда и всеобщей трансформации Бытия…

Человек – это, разумеется, существо не единое. В древности учили, что человек – это экипаж. Тело – это повозка, эмоции – это лошади, а разум – это кучер. Но есть и еще один персонаж – хозяин повозки. Это тот, кто сидит внутри и раздает приказы, куда ехать. Речь идет об идеальном человеке.

Большинство же людей современности выглядят так: кучер спит пьяный, лошади несутся сломя голову черт-те куда, а хозяин не показывается вообще. Человек ни на йоту не способен себя контролировать. Он раб любой внешней мелочи. Чтобы преодолеть это, требуются титанические усилия.

Важное место в мистическом мировоззрении Бретёра занимала астрология. Один знакомый астролог, построив персональную карту его рождения, учитывая точное время и место, обнаружил кое-что выдающееся. Планета Плутон, которая даже и не планета, а скорее далекий маленький астероид, во время его рождения находилась в каком-то особом положении, и это означало следующее. Вот дословный текст: «Гигантская сила, соподчиненная глобальным процессам, которые управляют обществом. Часто выносятся на гребне общественной волны к достижению цели, связаны с партией, группой, обществом. Лидеры, часто проявля ющиеся во время смут и беспорядков. В спокойной обстановке им трудно чего-либо добиться, выбиться к цели, разве лишь в том случае, если придет к цели его партия, потребуется перенапряжение всех сил. В спокойной обстановке такой человек стирается, становится незаметным…»

8

На партсобрании большинство людей были новыми, он узнал только нескольких старых нацболов. На лица, в отличие от имен, память у него была великолепная. Бретёр пожал всем руки, хотя его мало кто помнил. Он удивился, что узнал Андрея Дмитриева. За это время он заматерел и стал более убедителен как лидер. Несколько лет назад его официально избрали гаулейтером, тогда как до этого питерским отделением руководил исполком.

– Сейчас мы готовимся к очередной акции Стратегии-31, которая проходит теперь не только в Москве, но и во многих других городах. – Дмитриев был одет в широкую красную рубашку до колена. – В качестве места мы выбрали площадь у Гостиного Двора. Это одно из самых оживленных мест в самом центре города. Люди здесь гуляют, назначают встречи, выходят из метро. Народу здесь всегда много.

Интриги продолжались. Борьба, она же идет даже среди полуподпольных оппозиционных партий. Ольга Курносова, помните, эта тетка из ОГФ, никак не хотела мириться с местом, которое выбрали нацболы, но хотела проявить инициативу сама. В результате пару раз Стратегия проходила в двух местах, у Гостиного и на Дворцовой площади. Дворцовая площадь – великолепное, лучшее в городе место, но оно годится для массовых манифестаций свыше десятка тысяч человек, но никак не для зарождения гражданской кампании.

Стратегия-31 во многом была вдохновлена ненасильственным сопротивлением Махатмы Ганди. Лимонов был окрылен идеей тотального неповиновения. Он призывал не участвовать в переписи населения, изымать деньги с банковских счетов и любым способом саботировать действия органов государственной власти. Если бы все обладали подобной смелостью, путинская власть не простояла бы и нескольких лет.

– Хочешь глотнуть? – Высоченный крепкий парень в косухе достал фляжку и отхлебнул из нее коньяка.

Фляжка – это отличная вещь, это очень предусмотрительно, подметил для себя Бретёр.

За говорящим Дмитриевым располагался стол, где сидели члены исполкома, не все, но большинство. Многих Бретёр знал с 2004 года, среди них был и Песоцкий. Эти ребята находились под постоянным надзором центра по борьбе с экстремизмом, потому были вынуждены применять повышенную конспирацию. Они встречались каждый раз в разное время и в разном месте. На столе лежала целая кипа материалов к агитации.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Люди августа
Люди августа

1991 год. Август. На Лубянке свален бронзовый истукан, и многим кажется, что здесь и сейчас рождается новая страна. В эти эйфорические дни обычный советский подросток получает необычный подарок – втайне написанную бабушкой историю семьи.Эта история дважды поразит его. В первый раз – когда он осознает, сколького он не знал, почему рос как дичок. А второй раз – когда поймет, что рассказано – не все, что мемуары – лишь способ спрятать среди множества фактов отсутствие одного звена: кем был его дед, отец отца, человек, ни разу не упомянутый, «вычеркнутый» из текста.Попытка разгадать эту тайну станет судьбой. А судьба приведет в бывшие лагеря Казахстана, на воюющий Кавказ, заставит искать безымянных арестантов прежней эпохи и пропавших без вести в новой войне, питающейся давней ненавистью. Повяжет кровью и виной.Лишь повторив чужую судьбу до конца, он поймет, кем был его дед. Поймет в августе 1999-го…

Сергей Сергеевич Лебедев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза