Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Своим посланием королю Великобритании Екатерина как бы ставила точку в обсуждении вопроса об оказании ему помощи в борьбе с североамериканскими колониями. Этот ее шаг, хотя в силу объективных причин и был вполне обоснованным, тем не менее, в значительной мере повлиял на охлаждение отношений между двумя державами. «Рухнули расчеты тех лондонских политиков, которые надеялись на то, что «естественный союзник» – Россия – окажет поддержку в борьбе с восставшими колонистами», – утверждал А.Б. Соколов и далее заключал: «Расхождения между Англией и Россией по американскому вопросу окончательно убедили государственных деятелей в нереальности планов заключения союза между двумя государствами; было положено начало новому периоду в отношениях между ними, характеризовавшемуся чаще конфронтацией, чем общностью политических интересов»402. Трудно не согласиться с мнением историка.

Последующие события в России на время оттеснили внимание императрицы от перипетий внешней политики, заставив ее сосредоточиться на внутреннем положении своей империи.

Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева в освещении Роберта Ганнинга

Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева (1773–1775)403 вызвала неподдельный интерес дипломатов. 26 октября 1773 г. Ганнинг докладывал графу Саффолку: «На днях происходило экстраординарное заседание Совета

404, как говорят, вследствие полученных известий о новом восстании в земле войска Донского и в Оренбургской губернии, где отказались от рекрутского набора. Тотчас по окончании заседания генерал Бауэр выехал, как полагают, на место возмущения. Выбор этого офицера заставляет меня предполагать, что ему поручено вести с инсургентами переговоры, не прибегая к мерам насильственным»405

.

Несмотря на то, что власти держали известия о происходящих событиях в Оренбургском крае в тайне, информация о них все же доходила до иностранцев. Секретарь британского посольства Ричард Оакс извещал Лондон о том, что один казак воспользовался «неудовольствием Оренбургского края, для того чтобы выдать себя за покойного императора Петра III, и что число последователей этого претендента так велико, что произвело опасное восстание этих губерний». 5 ноября 1773 г. Оакс дополнил свою информацию. Он подчеркивал, что вести, получаемые с места событий, «все более и более неблагоприятны». На днях из Казани прибыли три курьера. Говорят, что число казаков, последователей претендента, уже превосходит 25 тыс. человек, которые опустошают страну и грабят ее жителей, и что они повесили коменданта русской крепости. Опасаются нападения на Оренбург. Оакс сообщал о принятых императрицей мерах: «Назначено еще два полка в прибавление к войску, уже высланному против них, и туда же отправлена на почтовых лошадях артиллерия». Англичанин полагал, что указанные события внушают серьезные опасения, поскольку непременно отразятся на наборе рекрутов и произведут негативное впечатление на Порту. В то же время он считал, что само восстание, а также его последствия «преувеличены бурбонскими министрами», и что в письмах, получаемых со всех сторон, «с беспокойством расспрашивают об этом деле» и, по-видимому, придают ему гораздо большее значение, чем оно значит в действительности. Оакс обращал внимание на то, что войска императрицы, посланные на подавление восстания, страдают от дизентерии, множество людей уже погибло, и даже сам фельдмаршал сильно пострадал406.

В депеше от 12 ноября 1773 г. Ганнинг сообщал весьма скудную информацию о предводителе восставших, обращая внимание на то, что он выдавал себя за императора Петра III. Емельян Пугачев являлся раскольником из казаков, был заключен за преступления в Казани, откуда ему удалось бежать. К нему присоединилось много «последователей этой секты». Посол полагал, что в этой местности войска рассеяны, а потому потребуется немало времени для усмирения мятежа. Более всего власти опасаются затруднений, «которым оно отзовется на рекрутском наборе».