Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Прежде всего, императрица напомнила, что за время войны, которая велась против Высокой Порты, она сумела ясно выразить «чувства правды, справедливости и умеренности» и представила «столь очевидные доказательства своего внимания к праву нейтралитета и свободе общей торговли», что может сослаться в этом на свидетельства всей Европы. Екатерина полагала, что ее политика могла внушать другим государствам «полную уверенность, что подданные ее будут мирно пользоваться плодами своей промышленности и принадлежащими каждой нейтральной нации преимуществами». Однако произошло противоположное: даже «должное к предписаниям универсального права народов уважение» не могло обеспечить ее подданных «от беспокойств, коим они часто подвергались в судоходстве и от препятствий их операциям со стороны воюющих держав». Екатерина II полагала, что подобные «затруднения», причиняемые «свободе общей торговли и торговли русской в частности», таковы, что должны обратить на себя внимание и всех нейтральных наций. Посему императрица считает своей обязанностью и «сочла за долг справедливости» изложить пред лицом Европы те начала, которыми будет руководствоваться, чтобы устранить всякое недоразумение. Она находит, что эти начала «всякая нация может справедливо требовать для себя и что державы воюющие не могут их отменить, не нарушив законов нейтралитета и не отрекшись от правил, формально принятых ими в разных трактатах и публичных обязательствах»492.

Основные положения Декларации сводились к следующему:

– корабли нейтральных государств должны «свободно плавать от одной пристани к другой и у берегов воюющих наций»;

– товары, принадлежащие подданным воюющих держав, должны свободно перевозиться на нейтральных кораблях;

– вышеперечисленные положения основываются на 10 и 11 статьях коммерческого трактата с Великобританией, «распространяя сии обязательства на все воюющие державы»;

– при определении того, что может означать блокированный порт, «должен таковым почитаться только тот, ко входу в который настоит очевидная опасность по сделанным распоряжениям от атакующей его державы, расставленными в близости оного кораблями»;

– указанные правила должны служить «основанием в судопроизводствах и приговорах о законности призов»493.

Провозглашая вооруженный морской нейтралитет, императрица заявляла, что для охраны чести российского флага, безопасности торговли и мореплавания своих подданных, она повелит «отрядить значительную часть своих морских сил». В то же время она подчеркивала, что будет соблюдать «неукоснительную строгость нейтралитета», пока не будет вынуждена «выступить из границ умеренности и совершенного беспристрастия» и только в крайнем случае ее флот получит приказание идти туда, «куда будет его требовать честь, польза и необходимость»494

. При этом императрица выражала надежду, что воюющие державы, «проникнувшись чувствами правды и справедливости», окажут содействие исполнению ее «спасительных намерений, столь явно направленных к пользе всех наций и даже выгод самих воюющих», и дадут своим адмиралтействам и командующим офицерам инструкции, «согласные с вышеизложенными началами, почерпнутыми из первобытного кодекса народов и столь часто признанными в их конвенциях»495.

Одновременно с Декларацией о вооруженном нейтралитете императрица направила Симолину в Лондон рескрипт, в котором обвиняла испанский двор в действиях против нейтральных судов, проходящих через Гибралтарский пролив. Испанцы забирают суда, отводят их в свои порты, а затем продают с публичных торгов «с крайним убытком и разорением хозяев и с подрывом торговли». Императрица ссылалась на захват судна «Св. Николай», принадлежащего петербургскому купцу Якову Жадимировскому. Судно было нагружено российскими товарами и послано в испанский порт Малагу для их реализации и приобретения испанских вин. И хотя императрица не сомневалась, что испанский король («католицкое величество») не делал это преднамеренно, тем не менее считала, что «чинимые по временам от воюющих держав нейтральным подданным частные удовлетворения не могут … быть совместны ни с достоинством, ни со всегдашними непоколебимыми интересами государей их, потому что не восстанавливают самой свободы и безопасности нейтрального плавания»496. По этой причине императрица сочла необходимым заблаговременно, прежде чем оскорбление российского торгового флага «преобразится во вредную привычку», употребить со своей стороны «к совершенному ограждению и обеспечению его все от нас и державы нашей зависящие пособия», согласуя их с правилами «строжайшего беспристрастия и нейтралитета».

С этой целью Екатерина решилась «на первый случай»: 1) отправить в Северное море два корабля и два фрегата «для удаления из тамошних вод всяких арматоров и обеспечения к портам нашим свободного плавания всех вообще дружеских народов»; 2) вооружить из флота при Кронштадте 15 кораблей и 4 фрегата и содержать их в такой готовности, «чтобы они по первому повелению в море пуститься могли»497.