Бумажные доспехи

— Можем, — легко кивнул Унро. — И просто так, и против чего-то, и для чего-то. Каждый сам себе выбирает.

Лейтэ отвернулся.

— Я-то не выбирал, — сказал он. — Меня никто не спрашивал, и я не выбирал. А я не хочу. Вот этого всего. У меня все равно ничего не получается. Почему нельзя как раньше? Почему нельзя все отменить?

Унро спокойно глядел на него.

— Ты различаешь правду и ложь.

— Ну различаю.

— Все можно отменить, исправить и починить. Даже целый мир. Только придется чем-то пожертвовать. Чем больше изменений, тем больше жертва.

Лейтэ долго смотрел на него, прикусив губу. Странный дядька. Не слишком старый, но все равно серьезный. Волосы вон зачем-то отращивает, и они торчат рваными светлыми прядями, закрывая уши. И говорит странно. К чему вообще он об этих жертвах?

— Я не понимаю, — признался мальчик. — Вы не врете, но я не слышу, чтобы это было правда. Как-то… ну, неправильно.

И тут Унро едва заметно улыбнулся.

— Я просто проверить хотел, насколько тебя хватает. В смысле, насколько ты можешь чувствовать.

Прежде чем Лейтэ успел возмутиться, он продолжил:

— А вот я не знаю, каково это — быть обычным. В обычную школу ходить, и все остальное. Я был очень маленьким, когда на проверках обнаружилось, что я маг.

Лейтэ подавил вздох: жуть как не любил всяких таких воспоминаний о детстве. Отец тоже — вечно как ударится в это дело, не остановить. Хотя он и интересные истории рассказывал, потому что жил раньше в Империи, но в десятый раз все это было скучно.

Ну и подумаешь, что раньше обнаружили. Может, так легче, сразу и не знаешь, как бывает у нормальных людей. И не переживаешь потом.

Лейтэ вдруг вспомнил недавние школьные дни и — по ассоциации — Игоря, который сидел рядом почти на всех предметах.

Лейтэ совсем забыл о нем.

Вчера еще помнил, а сегодня весь зажевался в смурных мыслях и забыл.

А если Игоря сделают таким же страшным и больным, как Саньку Жукина?

Лейтэ заморгал, чувствуя, что его тошнит. Сглотнул и уставился в стол, сжимая кулаки на коленях.

Унро замолчал, постукивая пальцами по столу.

— А знаешь, — неуверенно сказал он, — раньше таких, как ты, боялись.

Лейтэ только шмыгнул носом — еще бы. Боялись, наверно, что на вранье поймают.

— Потому что врут часто, — сказал он.

— Не-а, не поэтому. Вы на истории еще не изучали магические ордена семнадцатого века?

Лейтэ покачал головой. На самом деле он не помнил. То есть этот век уже начали проходить, но Лейтэ пропускал лекции мимо ушей. Скукота была точно такая же, как на обычной истории, только к всяким разным сражениям, завоеваниям и династиям добавлялись алхимические открытия и муть про новые магические техники.

— У них был свой орден, — немного приободрившись, продолжил Унро, — назывался Орден черных врат. Говорили, что он существовал с Темных веков…

— Каких веков?

— Темных. То есть с тех времен, когда в Старом свете шла волна ведьм. Маги этого Ордена помогали инквизиции, и, говорят, были куда страшнее, потому что ни одна настоящая ведьма не могла от них скрыться.

— А я думал, что инквизиция хватала всех подряд, по доносам. И мучала, — сказал Лейтэ, который вспомнил фильм про охотников на ведьм.

— Ну-у, то инквизиция. Там служили обычные люди. Они никак не могли отличить человека от чудовища.

— А правду говорят, что если съесть монстра, то сам станешь монстром? — спросил невольно увлеченный Лейтэ.

— Если ты сильный маг, то внешне ты можешь остаться похожим на человека… но ненадолго. А вот женщины-маги становились ведьмами.

— Это нечестно, — пробормотал Лейтэ.

Унро пожал плечами.

— Честно-нечестно… зато хоть внешне было понятно, кто чудовище, а кто нет. А ведьмы сходили с ума, жрали людей, и при этом их никак нельзя было отличить от обычных. Только вот те маги могли.

— Так почему тогда их боялись? Если они ведьм находили.

— Потому что однажды от этого ордена откололась целая ветка, и они стали выискивать преступников, без связи с ведьмами и чудовищами. У них было… специфическое понимание добра и зла.

Лейтэ вытаращил глаза, невольно представив себе эту картину. Вот он, слышащий правду, идет по улице — и все его боятся.

— И что потом? — спросил он.

— Ну, потом их вместе с мёньерами — это такое объединение магов было, — орденом пресветлых и лютецианской гильдией алхимиков извели. Кого арестовали, кого казнили.

Унро запнулся, увидев, как вытянулось лицо мальчика. И быстро уточнил:

— Но только тех, кто совсем впал в беззаконие и связался с ересью сфуматов.

— Ересью — чего? — уныло переспросил Лейтэ.

Информация громоздилась бесполезными блоками, расползаясь под своим же весом. Поначалу было интересно, но теперь Лейтэ возвращался к прежним тяжелым мыслям.

— Сфуматов. Они утверждали, что наш мир — только туман, который скрывает реальность. Скрывает и искажает. И когда мы ее отдернем, то увидим настоящий свет. Одни просто убивали себя, чтобы поскорее перейти к той реальности, другие — пытались уничтожить окружающее. Их, правда, было мало.

Они помолчали.